Перечитываю написанное и выхватываю некоторые наиболее важные фрагменты:

«… для изобретения обезболивающего средства мне необходимы…»

«… буду рада, если вы проявите понимание и не станете препятствовать…»

«В случае успеха анестезию можно будет ввести повсеместно…»

Отправляю послание голубем утром и весь день хожу, как на иголках. Жду, жду и жду… Но ответа нет ни к вечеру, ни к утру следующего дня, и меня задевает то, что Реиган медлит. Все это время я, конечно, не сижу на месте – готовлюсь не только к производству эфира, но и пенициллина, а еще берусь за совершенствование шовного материала. Работы непочатый край. Нужно еще заготовить перевязочный материал и обеззараживающие настойки. И тут, как гром среди ясного неба – в Рьен заявляется посланник его величества с требованием разъяснить суть исследований, о которых я указала в письме. И это требование адресовано не мне, а Финчу. И он пишет очень много и подробно, и снова тянутся бесконечные дни ожидания, когда я терзаюсь и злюсь, потому что трачу драгоценное время.

А еще я трачу деньги. Много денег. Для обустройства канализации и системы каналов приходится закупить много камня, которым будут выложены траншеи, и везти его за свой счет из Тина вместе с мастерами, которые обучат людей из деревни. Кроме того, я велела закупать сырье для изготовления сыров, приобрела телегу и пару лошадей в столице для организации быстрой доставки.

Для того, чтобы деревня процветала, мне нужна торговля. А еще дорога, проходящая через Рьен и соединяющая рудники и столицу, чтобы можно было не только организовать транзит, но и пустить поток платежеспособных клиентов, которые очень быстро разнесут славу о нашем сыре и меде.

За то время, что я ждала ответ императора, я встретилась с местной повитухой, но очень быстро списала ее со счетов, потому что бабка была злой и грубой. А еще она никак не хотела понимать важность гигиены, что делало нас почти непримиримыми врагами.

Пока я ждала чертово письмо, я написала еще уйму посланий. Мне нужен был учитель для детишек в Рьене, и впервые мне пришлось столкнуться с храмовиками, потому что все образование в Эсмаре строилось на базе храмов. Зато одного преподавателя удалось заполучить почти бесплатно. Его звали мастер Мейер, и он написал, что прибудет в Рьен на полное довольствие, чтобы нести просветительство среди необразованной ребятни по велению богов. Что ж, пусть так…

Мало-помалу я учила Асинью накладывать швы и использовать инструмент.

Каждый день мы с капитаном Эртом и Софи ездили на верховые прогулки, а вечерами Элизабет учила меня треклятым реверансам и танцам, рассказывала о нравах при дворе, «освежала мои воспоминания» о важных придворных чинах и людях, которых я должна знать.

И все это длилось и длилось, пока мне в руке не попало, наконец, послание Реигана:

«Анна…»

Мое сердце уже начало выбивать дробь.

«Даю согласие на проведение обозначенных исследований и привлечение стольких ученых и исследователей, сколько ты сочтешь нужным, без ограничения, и с оплатой из государственной казны при условии, что результаты этих исследований будут достоянием империи и использованы в интересах Эсмара и на его благо. Я пришлю поверенного для составления документов».

Я оседаю на стул, задумчиво поглаживая губы. Значит, император заинтересовался эфиром. Хорошо это или плохо – непонятно. Ясно одно – распоряжаться своим же изобретением я не смогу. Но это меньшее из зол, на самом деле.

Я хватаю бумагу и чернила:

«Ваше величество,

благодарю за великодушие. Для реализации своих идей прошу увеличить срок, который вы мне дали. Я готова приехать в Тин на коронацию и быть рядом с вами, как гарант добрососедских отношений Саореля и Эсмара, как ваша преданная и верная супруга, но прошу вас после этого отпустить меня обратно в Рьен и дать мне время не меньше полугода, чтобы провести всю необходимую работу».

Ответ приходит так быстро, как только возможно:

«Анна,

нет и не может быть ничего важнее, чем твой долг произвести на свет наследника Эсмара. Я не намерен ждать ни одного лишнего дня. Выражаю надежду, что ты примешь это и проявишь разумность, которую ты демонстрируешь мне все это время. Буду признателен, если ты, как преданная и верная супруга, проявишь рвение и в исполнении своего супружеского долга».

Козел.

Просто… слов нет!

Хватаю голубку в руки и целую в крошечную голову.

«Ваше величество,

я стараюсь проявлять должное рвение не только, как ваша жена, но и как принцесса-консорт Эсмара и не могу видеть, как страдают ваши подданные. Уверяю вас, ваше желание сию же секунду приступить к зачатию детей испарилось бы в тот же миг, как вы увидели толпы беспризорных мальчишек, чьи родители погибли на войне или нечистоты, которые являются рассадником чудовищных болезней, или нищету и голод. Сражаясь за Эсмар, вы позабыли о внутренних делах и проблемах, требующих решения. Не стоит ли озаботиться этим хотя бы сейчас?»

Ночью я почти не могу сомкнуть глаз, потому что представляю в какой неописуемой ярости будет муж. Я и боюсь, и хочу задеть его чувства.

Утром я не могу даже нормально поесть, и все валиться из рук, мысли расползаются, словно тараканы.

Голубка прилетает ближе к обеду, и послание мне передает Элизабет, когда я возвращаюсь из деревни. Не знаю, как я выгляжу, когда разворачиваю его, но у меня сердце выпрыгивает из груди.

«Аннабель…»

Ого!

Стираю испарину со лба, сажусь и читаю: