Анна ставит на стол чемоданчик.

– У вас есть какие-то жалобы, ваше величество? Я отвечу лучше мэтра, ведь именно я занималась вашими травмами. И ваш ожег нужно обработать…– бросает она взгляд на его руку. – Иначе могут быть последствия.

Принцесса распахивает чемоданчик и копается в нем, а Реиган замечает, что она напряжена, ее губы не просто сжаты, они превратились в тонкую линию, брови нахмурены, а все движения резки. Анна что-то роняет, прикрывает веки и снова копается. Наконец, извлекает какую-то склянку, смачивает раствором полоску ткани.

– Сядьте, пожалуйста, в кресло, – говорит бесцветно.

Рэй молча садится, погруженный в происходящее. Он взвинчен так, что звенит каждая мышца.

Анна опускается на колени перед его креслом, чтобы удобнее подобраться к извучененной руке, лежащей на подлокотнике.

– Мэтр? – зовет она.

Финч не сразу отмирает. Кажется, лекарь опасается даже шевелиться. Он робко приближается.

– Подайте бинты, – Анна осторожно обрабатывает влажной материей края раны, а затем забинтовывает ладонь и запястье императора. И только после вскидывает взгляд.

– Я пропальпирую вашу ногу.

– Что? – изумляется тот.

– Прикоснусь к вам. Не возражаете?

Возражает ли он?

Боги…

Да он жаждет этого!

Ее теплые и сухие ладошки скользят по его голени. Она нежно прощупывает пальцами сросшиеся кости, избегая красноватых шрамов.

– Больно?

– Нет, – лжет Уилберг.

– Все неплохо заживает. А теперь ваше плечо, – она приподнимается, склоняется над ним, прикасаясь руками к его гуди, мягко ведет вверх по плечу.

Реиган с шумом втягивает воздух. Глаза почти закатываются от удовольствия. Он сжимает пальцы в кулак, чтобы не притянуть эту женщину к себе.

– Рука не будет такой же подвижной, – говорит она. – Кость срослась неправильно. Я была бессильна. В тот момент я старалась сохранить вам жизнь.

Ему плевать. Он не может думать ни о чем другом, кроме тепла ее рук, разливающегося по его коже.

– Болит где-то еще? – спрашивает она и смотрит пытливо.

А жилка на ее шее бьется так быстро, будто Анна спасается от погони.

– Да.

– Где?

Рэй хочет, чтобы она трогала его и дальше, прикасалась своими волшебными маленькими пальчиками к его телу. Он берет ее руку, подносит к груди, позволяя почувствовать ладонью биение его сердца.

– Здесь.

Голубые глаза принцессы слегка расширяются. Она пытается понять, издевается он над ней или все-таки серьезен.

– Как давно болит? – спрашивает сухо.

– Как только ты сюда вошла.

Ее губы слегка приоткрываются. Она снова опускается ему в ноги, на колени. Реиган готов рычать – эта сосредоточенная и невероятно гордая женщина у его ног, будто побежденная. В том, как она стоит перед ним есть что-то возбуждающе-порочное.

Анна касается его запястья и слушает пульс.

– Ритм ровный, – говорит сипло. – Какая это боль: тянущая, острая…

– Невыносимая.

Она снова смотрит на императора. До нее, кажется, доходит, что он водит ее за нос, но руку она не отпускает.

– Это лечится, – говорит язвительно. – В вашем случае, легко, – она бросает взгляд на постель, откуда доносится недовольное сопение Элен. – Постарайтесь не совершать гадких, низких и жестоких поступков, калечащих других людей, – выплевывая все это, она поднимается, молча складывает в чемоданчик бинты и лекарства, захлопывает его: – Доброй ночи, ваше величество.

Внутри у него все бурлит.

Он смотрит, как она уходит, увлекая за собой Финча, который рассыпается в извинениях.

Реиган сидит молча какое-то время, а его грудная клетка взымается и опускается, точно поршень. Наконец, он поднимается, вытягивает Элен из своей постели, держит ее за руку и ведет к двери.

– Пожалуйста… не надо… я не буду… я больше не стану так делать! – всхлипывает она.

Кажется, его грозный и даже слегка неадекватный вид натолкнул Элен на мысль, что он вышвырнет ее за дверь голую. Он находит и бросает ей платье, которое она оставила у изножья постели. Элен стоит не шевелясь, прижимая одежду к груди, ошарашенная тем, что он так суров к ней. Еще ни разу он не был настолько жесток. Чтобы даже не бранить ее – просто молча выгнал!

А между тем, Рэя терзают такие демоны, что он готов сотворить что-то страшное. Он подходит к столику с выпивкой, хочет налить себе алкоголь, но его рука плохо слушается. Рывком он скидывает бутылки на пол, а стакан с размаху бьет о стену – осколки с грохотом летят в разные стороны.

Элен вскрикивает от ужаса, бегом натягивая одежду. Через секунду о ней напоминает лишь удушающе-приторный запах духов.

Реиган никогда не любил их.