Кир. Со всеми однажды случается первая любовь. От которой сердце в клочья и гордость в дребезги. От которой нутро жгутом и кожа в мурашках. От которой похмелье потом ещё несколько месяцев и мысли ни о чём и ни о ком, кроме неё. Вот только Кир Авдеев о подобной участи не мечтал и влюбляться намертво в девчонку, которая его, кажется, также намертво ненавидит, не собирался. Она не для него и не его. Она каждый раз смотрит с презрением, словно он не сын мэра, а блоха под её ногами, и это причиняет почти физическую боль. И выкинуть бы её, чужую, сложную, неприступную из головы, да только легче этой самой головой, из которой Алёна Отрадная даже покурить не выходит, с разбега и о ближайшую стену. Но поможет ли? Вряд ли.
Поэтому, Отрадная, лучше отпусти из омута глаз своих сама. Пожалуйста. Иначе… Иначе он превратит твою жизнь в ещё больший ад.
Алёна. Она, благодаря своему отчиму, худшая. Худшая дочь. Худшая сестра. Худшая, кого можно любить. Её жизнь - омут. Её лучшие друзья - оглушающая вина, горькая тоска и перманентная боль. Главные враги - она сама и Кир Авдеев - дерзкий мажор с глазами цвета весны, ненависть которого слаще мёда, а объятия, как самое безопасное и спокойное место в мире. Ему, холодному, высокомерному, злопамятному, рядом с ней не место.
Поэтому, золотой мальчик, не дыши ею. Пожалуйста. Иначе… Иначе она утащит тебя за собой на дно.
Пролог
За полгода до...
У Алёны замёрзли ступни и подрагивают пальцы на руках. С мокрых волос срывается капля и медленно скатывается по ключице, а Олег не отрывает от неё взгляда, как будто не насмотрелся за несколько часов, которые удалось вырвать именно ради этого момента, и стоит в точно такой же позе, как и она. Зажимает в пальцах сигарету, чуть наклонившись, опершись ладонями о перила балкона. Наблюдает, как девушка неосознанно вздрагивает под очередным порывом ветра, в котором показались снежинки. Слышит её тихий вздох. Скользит глазами по чуть приоткрытым, опухшим и красноватым после его бешеных поцелуев губам, вкус которых знаком только ему одному, и длинным волосам, спутанными жадными прикосновениями и раскинувшимися тёмным водопадом по спине. Полы мужского, большого для неё халата распахнуты, съезжают с хрупких плеч и почти полностью обнажают голую грудь, украшенную засосами.
Алёнка ему такой, находящяся полностью в его власти, нравится. Олег по ней такой скучал и хотел до скрежета в зубах. Сильно. Безумно. И не важно, что каких-то полчаса назад она лежала под ним. Ему мало. Всегда мало…
Резким движением он отбрасывает сигарету в сторону и притискивает девушку к себе, а она покорно прижимается к нему всем телом с тихим, едва слышным выдохом и утыкается холодным носом в шею.
Алёнка тоже скучала. Олег в этом уверен.
Алёнка… Алёнка… Алёнка…
Почти одна единственная в голове и мыслях.
Угораздило же его уехать так надолго. Целый месяц без неё и уже срывает башню. Даже блондинка, скрасившая его парочку ночей, не помогла, хотя ведь так старалась.
– Алё-ё-ёнка, - хрипло протягивает Королёв, едва касаясь губами её виска, и усмехается, когда видит на нежной девичьей коже мурашки.
– Я замёрзла.
Она закидывает руки ему на шею, не обращая внимания на то, как пояс халата, окончательно развязавшись, падает к её ногам. И не важно, что они стоят под ледяным, зимним, ветром, на виду у всего дома. Мужчина полностью закрывает её своим телом от всего мира. Алёна видит перед собой только его. Глаза ореховые, длинные чёрные ресницы, гладко выбритые щёки и ухмылку на губах. И снова хриплое:
– Алё-ё-ёнка.
У неё в груди что-то привычно обрывается, затем останавливается, а потом быстро-быстро бьётся.Сердце? Правда ты? Живо ещё?Девушка растягивает губы в жалкой улыбке, не игнорируя то, как их щиплет от недавних поцелуев. Проводит ладошками по широким плечам и спине, чувствуя, как напрягаются мышцы под её прикосновениями. Прикрывает на секунду глаза. Застывает всем телом в его объятьях. Отмирает и, лениво растягивая, копируя его тон, выдыхает:- Оле-е-ег...
Королёв, посчитав это за согласие, тут же делает шаг назад. В сумрак спальни. Тянет её за собой зная, что дальнейший сценарий известен и понятен им обоим от и до, игнорируя звонящий где-то в недрах квартиры телефон и спускаясь губами вниз по тонкой шее, к изящным ключицам и плечам.
Как же он, чёрт возьми, ждал этого момента!
Спустя несколько часов…
Алёна слышит, как хлопает дверь в ванной, но всё также продолжает застёгивать сапоги на ногах. Зачем-то тянет время. Застывает возле входной двери, прекрасно зная, что он не выйдет её провожать. Никогда такого не было. Но она почему-то отсчитывает несколько секунд и только после этого момента, уже давно ставшим традицией, нажимает на дверную ручку и выходит в подъезд.
Он сейчас будет спать. Ведь забрал её с занятий с самого утра, значит, всю дорогу обратно в город не сомкнул глаз. А она поедет домой, чтобы получить очередные равнодушные слова матери о прогулах, которые Алёна знала уже наизусть, увидеть сверкающие в предвкушении материнские глаза, идеально убранный дом и её саму в новом нарядном платье, с укладкой и счастливой улыбкой на губах. Потому что Инна не видела любимого мужа почти месяц и теперь была готова на всё, чтобы получить от него свою порцию внимания. И совсем не важно, что «любимый муж» вернулся ещё утром. Она всё равно никогда об этом не узнает. Олег об этом позаботится.
Отрадная прячется в такси от метели, приказывая себе не оглядываться, но, когда машина трогается с места, всё же срывается. Оборачивается, кутаясь в шубу, и облизывает опухшие губы. Неосознанно прикасается к ним по прежнему подрагивающими пальцами, отдаляясь от дома, в котором проходили их встречи, и приближаясь к другому, где с возвращением Олега всё вернётся на круги своя. Брат будет счастлив, что папа вернулся с командировки. Верная жена не удержится от причитаний о долгом отсутствии, и через каждые пять минут будет говорить«люблю», даже не подозревая о том, что Олег этого просто терпеть не может. А она, Алёнка, будет сидеть напротив и в очередной раз убеждаться в своей ничтожности как человека и как дочери, которая слишком слаба, чтобы разорвать запретную, неправильную и постыдную связь с ним - со своим отчимом.
1. Кир
Он специально не оглядывается, запрещая себе даже это. Смотрит прямо перед собой. Краем глаза видит, как рядом ёрзает на стуле Мишка, не в силах сидеть спокойно, доставая и раздражая своими вопросами, не только сидящих впереди девчонок, а и его самого тоже, но Кир одёргивает себя, сдерживая резкое замечание в адрес друга. Старается не слушать собственный внутренний голос, который отсчитывает секунды до непонятно чего. Парень предпочитает думать, что он отсчитывает время до конца пары. Всего лишь до окончания нудной и душной пары.
Выдыхает. Слушает, как пульс стучит в висках. Опускает взгляд вниз, на ладони, в которых зажат телефон.
Он не будет смотреть по сторонам. Не будет смотреть назад или вперёд. Не будет, потому что незачем и не для чего. Потому что то, что сейчас происходит у него внутри должно пройти. Через секунду? Через десять минут? Или через полчаса? Чёрт! Почему он раньше не засекал время? Какое по счёту утро у него изнутри разрывает капилляры, и кровь в венах кипит, как будто готова сварить его заживо? Хотя хорошо, что не считал, а то хер ему, а не контроль, обвивающий ошейником с шипами его шею уже далеко не первый и даже не второй год. Бл*ть. Киру кажется, что эта удавка с каждым его вздохом затягивается на шее всё сильнее и сильнее, давя на сонную артерию и намекая, что ему не так много и осталось. Как будто Авдеев сам, без намёков извне этого не понимает и не чувствует. Вот только и сдаваться не собирается. Топчет. Душит. Кромсает на куски, не давая срастись тому, что выжигает у него на сердце только одному ему понятные символы. Парень предпочитает не говорить об этом не только вслух, но и про себя, позволяя сердечной мышце и дальше гнать кровь по венам.