Кот и мышь
РОМАН
Перевод В. ТИРДАТОВА
Mary Brand (1907-1988)
Cat and Mouse
1950
© Составление, художественное оформление, редакция произведений. Издательство «Артикул-принт», 2005
По многим параметрам роман следовало бы отнести к категории "триллеров". Однако его завязкой служит нелепая, не находящая объяснения ситуация, в которой оказывается главная героиня. И такая детективная загадочность происходящего сохраняется почти до самого конца повествования - всё становится ясно лишь на последних страницах романа.
Во всех романах, напечатанных в "артикул-принтовском" издании сочинений Кристи, автором почему-то числится Mary Brand. Это действительно один из псевдонимов писательницы, но все эти произведения в оригинале издавались под именем Christianna Brand.
Источник аннотации: сайт «Классический детектив: поэтика жанра».
Посвящается Мэри Луис, без чьей тяжелой работы, терпения и неустанной критики ни одна из моих книг никогда бы не была написана.
Дорогая Мэри!
Помнишь разговор в Нортэнгер-Эбби, когда Кэтрин Морленд, прогуливаясь с ее новыми друзьями Тилни, внезапно заявила:
— Я слышала, что в Лондоне вскоре произойдет нечто ужасное.
— В самом деле? — отозвалась мисс Тилни. — Что именно?
— Не знаю ни что именно, ни кто его автор. Я только слышала, что это будет ужаснее всего, что было раньше... Лично я ожидаю убийства.
Мисс Тилни, естественно, испугалась, но выразила надежду, что правительство примет меры для предотвращения несчастья.
— Правительство, — возразил ее брат, — не желает и не осмеливается вмешиваться в такие дела.
— Моя дорогая мисс Морленд, не слушайте его и, ради бога, расскажите мне о грядущей катастрофе.
— Катастрофа только у тебя в голове, моя дорогая Элинор, — сказал Генри. — Мисс Морленд имеет в виду всего лишь новую книгу, которая вскоре выйдет с двумя надгробьями и фонарем на обложке.
Приятно думать, что еще существует нечто, куда, как сказал Генри, правительство не желает и не осмеливается вмешиваться — даже если это убийство. Мне показалось, что будет забавным написать добрую старомодную мелодраму с двумя надгробьями, фонарем и т.д., а поскольку ты поведала мне подлинную историю, которая легла в основу моего сюжета, я с благодарностью посвящаю тебе эту книгу.
Твоя Кристианна.
Предисловие
Надеюсь, «Кот и мышь» — триллер в полном смысле слова, но значительная часть этой книги основана на реальных событиях. Издатель женского журнала рассказала мне подлинную историю о письмах к их «тетушке Агонии», на которой я и построила мой сюжет. Свою историю я поместила в валлийскую долину, где добывают уголь и откуда родом мой муж, постаравшись описать ее саму и ее обитателей как можно точнее (хотя и изменив названия мест). Несмотря на то что я нечасто использую реальных людей в моих книгах, здесь большинство персонажей имеет вполне реальных прототипов, которых я знала, а некоторых знаю и поныне. (Не беспокойтесь — люди никогда не узнают себя в книгах, разве только в тех, где их и близко нет, и они приходят в бешенство, когда их в этом уверяют.)
Эту книгу я посвятила своей подруге-издателю, хотя она возражала, опасаясь, что авторша писем узнает в ней себя. Мою приятельницу звали Мэри, а это также одно из моих имен, так что фактически я посвятила книгу и себе самой. Надеюсь, результат доставит вам удовольствие — меня, во всяком случае, он порадовал.
Кристианна Бранд.
Февраль 1984 г. Лондон.
Глава 1
С промежутками в три дня, неделю, две недели или, самое большее, месяц мисс Добрый-Совет снимала свои элегантные туфельки на каблуках-шпильках с элегантного розового письменного стола в редакции журнала «А ну-ка, девушки» и, бесшумно закрыв за собой розовую дверь кабинета, шла по длинному коридору к розовой двери кабинета мисс Давайте-Будем-Красивыми, открывала ее настежь и объявляла каждый раз все более драматичным тоном:
— Еще одно письмо от Амисты!
Мисс Давайте-Будем-Красивыми либо лежала на спине, энергично крутя воображаемые педали в воздухе, либо умащивала очаровательное круглое личико ароматической грязью, либо пыталась втиснуть кружевные панталончики и все прочее в замысловатый эластичный пояс.
— Нет! — восклицала она с интересом и возбуждением, в которые, однако, никогда не вкладывала ничего личного, и, сразу же прекращая наводить красоту исключительно ради читателей «А ну-ка, девушки», протягивала руку к письму Амисты, после чего с черным от грязи лицом и в эластичном поясе садилась на вращающийся стул и углублялась в лежащие перед ней каракули. Но дойдя до подписи, она всегда говорила: — Проклятие — все еще ничего не произошло!
Только одна вещь, случающаяся с корреспондентами мисс Добрый-Совет, по-настоящему интересовала и забавляла мисс Давайте-Будем-Красивыми, и в этом отношении письма Амисты не оправдывали ее надежд.
Сперва Амиста начала переписку с отделом мисс Давайте-Будем-Красивыми. Она обратилась с просьбой порекомендовать ей лосьон для снятия загара с рук. Послание было неуверенным, написанным неразборчивым и явно измененным почерком и содержало указание адресовать ответ почтовому отделению Суонси до востребования. Конверт был запечатан красным сургучом с золотыми блестками, а поперек печати красовалось имя «Амиста».
Мисс Давайте-Будем-Красивыми отправила ответ, начинающийся словами «Моя дорогая...» и рекомендующий лосьон, который «легко можно приобрести в любой хорошей аптеке». Поскольку такая информация казалась несколько суховатой, она с недавних пор стала добавлять: «Надеюсь, о н будет доволен! Ведь о н существует, не так ли?» Письма мисс Давайте-Будем-Красивыми изобиловали подобными игривыми фразами с множеством восклицательных и вопросительных знаков.
Следующее послание Амисты переводило ее прямиком в отдел мисс Добрый-Совет. Тем же неразборчивым почерком она выражала благодарность за бесценную рекомендацию. Загорелые руки уже реагировали на легко приобретаемый лосьон: «думаю, о н уже заметил, как приятно выглядят мои руки — мне по правде кажется, что сегодня он улыбнулся мне». После этого Амиста добавляла с робким отчаянием: «Ваше письмо было таким дружелюбным, а мне абсолютно не к кому обратиться. Не могли бы Вы дать мне совет. Как Вам кажется, имеет ли значение большая разница в возрасте между мужчиной и женщиной? Не менее десяти лет? Потому что мужчине, которого я люблю, больше тридцати — возможно, тридцать два или тридцать три!»