— Но я счастлива, Ханна. Я счастлива с ним, и я думаю, что он тоже счастлив со мной. Разве ты не видишь этого? — Я заправляю прядь волос за ухо и шумно вдыхаю. — За последние несколько месяцев мы с тобой разрушили те напряженные отношения, которые у нас были, и ради чего? Я не брошу его, Ханна. Даже если бы я попыталась, он бы мне не позволил. Он любит меня так же сильно, как и я его. Ты ведь понимаешь это, правда?

— Любовь, — повторила она, после чего разразилась пустым смехом. — Ты серьезно говоришь мне, что он влюбился в тебя после, сколько? Четырех или пяти месяцев брака? Не будьте смешной. Это интрижка, и я позволю ему ее, но это никогда не будет чем-то большим.

Я тяжело вдыхаю и отвожу взгляд.

— Может, ты и права, — признаю я. — Но даже если так, я его жена. Я буду его женой, по крайней мере, следующие два с половиной года, но мы оба знаем, что это будет намного дольше. Даже если ты права и то, что он чувствует ко мне, не является настоящей любовью… для меня это нормально, Ханна. Я люблю его достаточно, чтобы подождать, пока он не полюбит меня по-настоящему.

Она смотрит на меня в недоумении.

— Мне очень жаль, — говорю я ей.

— Нет, — говорит она. — Тебе не жаль.

— Ханна, — говорю я, мой голос срывается. — Хочешь ли ты, чтобы я была в твоей жизни? Потому что этот путь, по которому мы с тобой идем… если мы доведем его до конца, назад дороги не будет. Я люблю тебя, Хан. Ты знаешь, что люблю. Но я больше не буду жертвовать собой ради тебя.

Она закатывает глаза.

— Ты так говоришь, как будто тебе вообще приходилось чем-то жертвовать ради меня.

Я улыбаюсь ей, а мое сердце разрывается.

— Ты бы не стояла здесь сегодня, если бы я ничем не пожертвовала ради тебя. Точно так же я бы не существовал без тебя. Мы обе знаем, что мама и папа родили меня только потому, что им нужен был мой костный мозг, чтобы спасти твою жизнь. Я всю жизнь жила в твоей тени, Ханна, уступала тебе во всем, что ты хотела, поддерживала тебя всеми возможными способами, даже если это означало сделать себя ничтожной и незаметной. С меня хватит. Надоело, что меня принимают как должное. Надоело, что мной помыкают. Я люблю тебя, но я не могу жить с тобой, если ты приносишь мне только горе.

Ханна смотрит на меня и тяжело вздыхает.

— Ты права, — говорит она. — Я никогда не прощу тебя за то, что ты преследовала Ареса так, как ты это сделала, Рейвен. Но и я не откажусь от него. Если это означает, что мне придется пожертвовать нашими с тобой отношениями, то так тому и быть. Давай будем честными. Мы обе все равно ненавидим друг друга. Единственная причина, по которой мы терпим друг друга, — это необходимость.

Мое сердце болезненно сжимается, и я резко вдыхаю. Я всегда подозревала, что она меня ненавидит, но изо всех сил пыталась убедить себя, что это все мои домыслы, что моя родная сестра не может так ко мне относиться.

— Я любила тебя, — говорю я ей, мой голос срывается. — Я уверена, что любила тебя с того момента, как сделала первый вдох, и буду любить до последнего. Меня убивает, что ты не чувствуешь того же, но теперь я хотя бы знаю. — Я делаю шаг в сторону, бросая последний взгляд на сестру. — Ты токсична, Ханна. Не только для меня, но и для себя. Сегодня ты теряешь не только меня, понимаешь? С каждым днем ты теряешь все больше себя. Но знаешь что? Это не моя работа — спасать тебя. Больше нет.

Я заставляю себя уйти от сестры, в глубине души понимая, что должна была сделать это уже давно.

Глава 56

Арес

Я откинулся на спинку нашего нового дивана, впервые за много лет чувствуя себя в собственном доме как дома. Нам потребовалось несколько месяцев, но мы сделали этот дом своим, до мельчайших деталей. Проводить выходные за покупками декоративных элементов стало гораздо веселее, чем я когда-либо думал. Быть с человеком, который действительно ценит мое мнение и не хочет всегда добиваться своего, было безумно приятно.

Я вздыхаю, глядя на часы в гостиной. Единственное, чего сегодня не хватает, — это Рейвен. На этой неделе она работает допоздна каждую ночь. Если она не снимается в какой-нибудь рекламе, то работает над своим дизайном одежды или сопровождает бабушку и Сиерру на их бесчисленные благотворительные мероприятия. Она самая трудолюбивая женщина, которую я когда-либо встречал, и, черт возьми, я горжусь ею… но я также скучаю по ней.

Я беру телефон и пролистываю ее фотографии в Instagram, просто чтобы еще раз взглянуть на нее, и мне хватает трех секунд, чтобы прийти в ярость от всех комментариев, которые мужчины оставляют под ее фотографиями. Гребаные мудаки. Они что, не знают, что она замужем?

Я стискиваю зубы и перехожу на свой собственный аккаунт. Я сам им не управляю, и моя команда в основном публикует сообщения о фильмах, которые мы финансируем, а также о семейных событиях Виндзоров, чтобы придать мне более человеческий вид. Меня это никогда не интересовало. Несмотря на то, что я работаю в медиаиндустрии, я всегда считал социальные сети токсичными. Но в последнее время… С тех пор как я женился на Рейвен, я стал больше интересоваться своими аккаунтами в социальных сетях, и из-за этого у прессы был целый день на меня. Каждый раз, когда я выкладываю нашу фотографию, она становится вирусной.

Я ухмыляюсь и открываю свою любимую фотографию жены. Это одна из первых, которые я сделал, — та, где она спит, обнажив плечи. Это очевидная фотография после секса, но мне плевать. В конце концов, это мое намерение заявить о себе.

Я ухмыляюсь, загружая фотографию и подписывая ее двумя словами: «Моя жена.»

Я все еще хихикаю, когда слышу, как открывается входная дверь. Рейвен улыбается, как только видит меня, и я встречаю ее на полпути, целуя ее гораздо грубее, чем, наверное, следовало бы. Мне нравится, что она всегда мгновенно обхватывает меня руками, независимо от того, где мы находимся и кто за нами наблюдает. То, как она реагирует на меня, никогда не диктуется людьми, которые нас окружают.