Эмилиано

Я смотрел на фотографии, которые прислал мне Хулио. На них маленькая девочка выходила из амбара, держась за руку другого ребёнка и младшей сестры Хатли. Моя племянница так походила на Наталию в её возрасте, что в груди разлилась тупая боль, а вместе с ней вспыхнула ярость от предательства сестры.

Она предала меня и оказалась в постели у этого недалёкого фермера — человека, которому нечего было предложить ни ей, ни ребёнку. Я мог дать им весь мир. И я бы дал.

Я всё ещё мог дать девочке всё, чего она заслуживала.

Она будет моей. Она займёт своё место рядом со мной — так, как должна была Наталия. Она станет принцессой в моём королевстве. Королевстве, из которого ей уже не сбежать, как это сделала её мать. Я решу, будет ли она жить или умрёт. Что она будет делать. Куда пойдёт. С кем увидится.

— Я отомщу тебе за твоё предательство, сестренка, — сказал я, откладывая телефон и беря в руки единственную сохранившуюся фотографию сестры.

Остальные я сжёг, когда она ушла в первый раз. Но эту спрятал в прикроватной тумбочке, в рамке, сделанной из той самой древесины, которая впитала кровь нашего отца, когда он умирал. Уже тогда я понимал, что это слабость. Так же, как было слабостью позволить Наталии порхать по миру, будто её не держали цепи.

Я никогда больше не стану таким слабым.

Я пролистал телефон к другой фотографии, сделанной Хулио. Мой палец замер на изображении племянницы, поднимающейся по ступенькам в дом. На плече у неё висел старый чёрный рюкзак, от которого у меня сразу вспыхнула интуиция. Я увеличил изображение и усмехнулся, узнавая золотые инициалы НЛ, вышитые на переднем кармане.

Этот рюкзак я сделал для Наталии в её последний год в Массачусетском технологическом институте. Внутри был золотой резной ларец, который я заказал специально для наших кодов, передав его ей вместе с последними инструкциями.

Этот идиот Вито ошибся. Он оставил в номере не только чемодан. Он оставил ребёнка и рюкзак, которые принадлежат мне. Я заберу их. И это будет проще простого.

В голове начала складываться картина. План, который позволит мне не только отомстить Хатли, но и заставить Наталию корчиться в муках даже в загробной жизни.

Райдер Хатли уже крал у меня больше одного раза. В этот раз он не переживёт.

Глава 22

Джиа

Я изо всех сил пыталась подавить гнев, пока мы с Райдером молча ехали обратно на ранчо. Меня бесило, что Лиланд рассказал Энрике об Адди и отправил его сюда, словно я не справлюсь с ситуацией. Меня злило, что Райдер швырнул мне в лицо ошибку моего брата и решил, что всё повторится, только потому что моя фамилия Кент. То, что случилось, не было виной Холдена. Он не сделал ничего неправильного. Он никак не мог знать, что на Лее Сингх был браслет с маячком, который позволил её преследователю их выследить.

Но эта мысль заставила хаос в моей голове резко замереть.

А что, если я чего-то не знаю об Адди?

Нам нужно ещё раз пересмотреть всё, что она привезла с собой. Если среди её вещей есть устройство слежения, мы его найдём и унесём подальше от неё и семьи Хатли. Я не позволю, чтобы с ними что-то случилось. Они уже и так пережили слишком многое.

На ранчо Райдер выскочил из машины, хлопнув дверью, и я едва успела догнать его, пока он не ворвался в дом.

Я схватила его за руку, удерживая.

— Стой. Если ты войдёшь туда в таком состоянии, ты её до смерти напугаешь.

Он посмотрел на меня сверху вниз, в глазах бушевала злость.

— Что ещё ты от меня скрываешь?

У меня отвисла челюсть.

— О чём ты?

— Я не смогу её защитить, если не буду знать, кто за ней охотится. У тебя есть какие-то догадки? Опять кто-то из Вест Гирс?

— Нет. Они тут ни при чём.

— Тогда кто?

— Никто местный. Кто бы это ни был, он сразу бросится в глаза.

— Как ты и Энрике.

— Энрике не работает на Ловато.

— И откуда тебе это так наверняка известно?

— Потому что его брат работал под прикрытием, когда картель его выпотрошил, так же, как Рэйвен. Да он ни за что бы не стал с ними сотрудничать после этого.

Райдер сжал челюсть — я видела, что он мне не верит, и это задело сильнее, чем должно было. Мне казалось, мы начали продвигаться вперёд, но я должна была догадаться, что один жаркий поцелуй и поход по магазинам не сотрут глубоко укоренившееся недоверие, которое он испытывал ко всем, кто не был его семьёй.

Он провёл рукой по бороде, засунул руки в карманы и медленно выдохнул, будто пытаясь успокоиться. Затем повернулся и открыл заднюю дверь.

Адди и Мила были на кухне с Рианной, по локоть в липком коричневом тесте, которое обваливали в сахарной пудре.

Когда Адди увидела нас, её глаза засветились — и этот свет угодил мне прямо в сердце.

— Привет, — сказал Райдер.

Адди широко улыбнулась.

— Мы делаем шоколадное печенье.

Целое предложение. И оно пронзило меня ещё глубже.