Беседа зашла в тупик. Все замолчали. Разорвал тишину Барс. Он встряхнул меня и сказал:

— А что ты, девонька, расскажешь? Ты как тут оказалась?

Он с усилием оторвал меня от себя и мягко убрал волосы с моего лица. Увидев что-то на нем, он ощутимо напрягся и присвистнул:

— Гляньте! Это же печать! Вроде же не было ее!

В наших рядах началось оживление, все заговорили разом, а Лекс присел возле ног Барса, взял меня рукой за волосы и больно потянул, открыв тем самым мое лицо своему обзору. Большим пальцем он начал тереть кожу в районе левого виска. Дернулась, но хватка в волосах не дала отвернуться.

— Лекс, хорош. Печать настоящая, разве ты не видишь? — подошел к нам Клык, положив руку на плечо главарю. — Она отмечена Агосаром. И это же символ чистого огня, — с удивлением закончил он.

Блондин вскочил, с яростью взглянув на окружающих.

— Какого грязного дарга тут происходит? — осатанел мужчина. — Она же ведьма.

Надо при случае узнать, кто такой дарг. Есть у меня ощущение, что в этом мире мы с ним одинаково нелюбимы.

— Да нет, — протянул Ганс, глядя в район моего левого глаза, — совсем не ведьма. Я таких печатей ни разу не видел. Какой у нее дар? Агосар, говорите…? Это ж получается, мы магичку давеча в бараний рог скрутили?

И тут заговорил молчун. Рэн перестал ковырять ножом деревяшку и выдал следующее:

— Я вот подумал, — начал он, а его товарищи все вчетвером взглянули на него. Видимо, не так часто он толкает речи. — Что все это не просто так, — сказал, сделал паузу и продолжил:

— Арестованная нашей боевой звездой девчонка, которая два дня назад была ведьмой, а сегодня сожжена, падает к нам в костер и оказывается огненной магичкой. Не думаю, что сдать ее обратно королевским гвардейцам сейчас — это правильно. Слишком все мудрено и неоднозначно.

— Хочешь, чтобы нас ее сообщниками в итоге назвали? — спросил Клык, а Рэн поморщился.

— Мне плевать. Я слушаю Лекса, он мой командир. А придурь всех этих чистеньких аристократов меня не беспокоит. Да и смерти я не боюсь. Один у меня страх — что дурака из меня сделают.

— Так, может, эта рыжая и сделает. Видать, очаровала уже, а? — продолжал допрашивать Клык, а у самого черти веселья в глазах прыгают.

— Эта? — хмыкнул Рэн, а я даже как-то обиделась. Почему нет? — Не моя фактура, уж больно тощая. Того и гляди, к демонам в посмертие улетит. И как только держится?

— Так что ты предлагаешь? — неожиданно спокойно спросил у Рэна Лекс.

— Разобраться, не заставляют ли нас плясать под чью-то нехорошую дудку, — спокойно сказал тот и вернулся к прерванному занятию, вновь взяв нож и деревянный чурбанчик в руки.

— Мне сказали, что убийца она, что Дэша она…

— Знаю, — спокойно ответил Рэн. — Если так и окажется, я сам ей шею сверну, Лекс. Но пока есть многое, что мне не нравится. Нужно поговорить с девчонкой, когда она придет в себя. Узнать, как она тут оказалась как раз в момент своей казни. Но чует печёнка, все это не случайно.

Пока мужчины решали мою судьбу, я продолжала молчать. Казалось, они смирились с тем, что я не издаю ни одного звука, и больше не пытались меня разговорить. Я, как и все, ждала решения командира, который смотрел на небольшой предмет, похожий на кристалл, в своей руке и о чем-то размышлял.

— Если бы не печать, я, не раздумывая, отправил бы девку Палачу, но вы правы, тут нужно кое-что проверить, — сказал блондин, а я выдохнула от облегчения: прямо сейчас я не умру. Кстати, а Палач — это кто? Уж не Норман ли?

— И все же, с Карстоном я свяжусь, — добавил Лекс.

Он накрыл рукой кристалл, подержал его между ладонями несколько секунд, затем убрал руку, и началась очередная магия в моей жизни. Я увидела, как над рукой мужчины вырастает круглое светящееся пятно, в котором появляется мужская голова в форменной фуражке. Лица мне этой голограммы видно не было, но разговор я слышала прекрасно.

— Лекс, чего тебе? Мы все на ушах — у нас тут ведьма пропала, — сказал недовольный мужской голос.

— Вот поэтому я и связался. Что случилось?

— До тебя тоже слухи дошли? Ваша пятерка же вроде в лесу на розыске мятежников должна быть, — устало удивился Карстон. — Впрочем, шило в мешке не утаишь: на этот бардак пара тысяч лимарцев любовалась. Полстолицы на площадь пошли. И так опозориться, — стенал мужчина, а Лекс его направил в нужное русло:

— Так что там с ведьмой?

— Её пару часов назад на костер возвели, сам его величество пожаловал. Облобызал, говорят. К народу воззвал. Все было очень красиво, в стиле нашего монарха. Да только исчезла она. Огонь ее охватил, а она вышла из костра и со словами: «Не виновата» исчезла. Можешь представить, что творится в городе, да и в стране теперь? Ее месяц искали как бздырга какого. А теперь чуть ли ни дитем самого Заргаса считают, мол, оклеветали мы ее. Норман и король обоср… Вобщем, неприглядно себя выставили — народ против себя настроили, и нам теперь не спать, не жрать, а искать. Вас, может, тоже привлекут чуть позже. Если мы не справимся.