— Ну что, Флай, куда он мог пойти? Я придумала. Мы соберемся вокруг дома, где он спрятался, зажжем несколько куч сена около окон и дверей, и тогда он, кашляя, выбежит прямо нам в руки! — Ди аж подпрыгивала на ветке от нетерпения, я боялся, что она свалится.

— Только не говори, что видела такой сериальчик, — проворчал я. Так и не смог привыкнуть, что здесь принято байки из телевизора считать правдой. Даже если точно известно, что это выдумка.

— Это точно сработает, так мой любимый актер делал в Робин Гуде. Он вообще никогда не проигрывал!

Я хлопнул себя рукой по лбу. Флай улыбнулся уголком губ:

— Если бы Горманстон прятался в городе, его бы уже привели в участок. Здесь каждая собака знает, что случилось, и хочет стать героем, который нашел мальчика. Это ж про него до Самайна говорить будут.

— Так что он, сквозь землю провалился?

На газоне валялся полосатый кот, подставляя солнцу пушистое пузо. Он лениво дергал ушами, будто стряхивая с них мой крик. Хоть бы напугался для приличия…

— У нас здесь слишком далеко до побережья, чтобы свалиться со скалы в море. А вот если он пошел в холмы и где-то там вывихнул ногу, то до сих пор сидит в кустах и оборался звать на помощь.

— Надеюсь в терновых, — проворчал я, — значит, пошли в холмы?

Поисковый отряд соберут и без нас, конечно. Но позже. Взрослые собираются долго. А так мы сможем найти его сами. Это мне нравилось намного больше, чем сидеть и слушать намеки отца и соседей.

— Как думаешь, ши не соберутся к нам в гости на Литу? — тревожно вертел в пальцах монетку Флай.

— Они уже лет пятьдесят не выходили. Или сто, не помню. Папа бы все уши об их встрече прожужжал, если бы их совет старейшин прислал ему ответ на письмо с просьбой о визите, написанное еще моим дедом!

— Да чего вы испугались, ребята! Надо просто взять два железных ведра и проделать в них дырки для глаз…

— Ди! — оба мы с Флаем порой побаивались ее воображения.

— Мы не отправляемся на войну с ши, — продолжил Флай, — мы не полезем внутрь холма. Просто проверим, что этот столичный потеряшка не рыдает, вытаскивая из задницы колючки, где-то за деревней.

— Но мне же нельзя покидать город… — вздохнул я. — Если я сбегу..

— Это не побег, а поисковая операция, — сказал Флай и первым спрыгнул с ветки на землю, — и надо успеть вернуться до заката.

В холмах есть Та Сторона, и на ней живут ши. Это все знают. Это даже задокументировано, как говорит папа. Они прекрасные и умеют волшебство, но не всегда доброе. А между нашим и их миром есть особая дорога — ферн. И дуб, соединяющий миры. Великий дуб, найдешь его — найдешь ферн. Я этот дуб видел - мы бы втроем не обхватили его ствол. Девчонки даже сейчас вешают на него ленточки, желания загадывают. Может, не только девчонки.

Туристам всяко давали карту. Я знаю эту карту, на ней всякие достопримечательности, ее каждый праздник раздают. Так вот, если он хоть как-то с ней сверился, то пошел либо в университет, и его бы уже нашли, либо к холмам, где пара деревушек по дороге и ферн. Там просто больше ничего не обозначено.

Никогда еще я так не радовался, что человечество изобрело велосипед. Холмы от Альбы, прямо скажем, не близко. Когда мы докатились до первого, тени уже были безобразно длинными. Хотелось есть. И лежать в траве, и смотреть в небо. И купаться.

Самое обидное — что нигде по пути на Горманстона мы не наткнулись. И криков его из гущи леса не слышали.

Фото его у нас не было - еще не хватало мне с ним фотографироваться. Описать его немногим местным получилось не очень — описание “высокий такой, противный” в целом не слишком конкретное и ни к чему не привело. Ни водитель пылившего грузовичка с канистрами воды, ни старушка, кормившая кур, ни две девицы в шортах и темных очках, тоже приезжие, на крылечке единственного в деревне кафе с магазинчиком, его не вспомнили. Старушка помахала в сторону леса и сказала: “Вон там тропки, можно до зимы блуждать”. Спасибо.

Еще немного и я поверю, что он провалился под землю, и его будет уже не спасти. Меня тоже. И соревнования.

— Может быть, он с дуба рухнул в прямом смысле? Хотел селфи и рухнул? — предположила Ди, вглядываясь в кусты. Велосипед в ее руках вихлялся, будто хотел вырваться на свободу. Мы поднимались на холм, и с великов пришлось слезть.

— Тогда надо катить к дубу. Но к нему не подкатишься, там тропинка через терновник, а потом камней навалено. Помнишь, дожди лили две недели, ручей раздуло, и треть холма вниз ухнулось?

— Если бы я была ши, я бы обиделась, что ворота заваливает.

— Они любят не удобно, а красиво. Может, гора камней — для них красиво.

Вдруг Флай остановился, закрыл глаза и к чему-то прислушался. Наверно, к своей чуйке. Он же механик. Механик смотрит на вещь и понимает чуйкой, что не так. Вот сейчас Флай смотрит на холмы без никакого Горманстона и понимает, что не так.

Я тоже закрыл глаза. Вдалеке стучал по стволу дятел, скрипела сосна, пересвистывались зяблики. На шоссе, ниже, у подножия первого холма ехала машина — наверно, тот самый грузовичок. Никто не плакал, не орал, не звал на помощь и даже не ругался. Только ветер почему-то шумел сильнее обычного.