Он вытянулся на земле лицом вверх и закрыл глаза.

К нам бежали Флай и Ди. Лица у них были ошалелые.

А еще минут через пять прямо на нас вышли поисковики и обрадовались так, словно мы все были пропавшими, причем их близкими и любимыми родственниками. Нас поили чаем из термоса и кормили шоколадом, и щенок тоже съел батончик, хотя ему вообще-то нельзя, но он же не знал, что нельзя.

Та самая продавщица, уже в необъятных штанах с накладными карманами и шнурованных ботинках, шла с поисковиками и обрадовалась нам тоже. Особенно щенку.

— Я заблудился, — сказал Горманстон. — Провалился в болото. Риан меня вытащил.

И тогда нас все сфоткали на телефоны столько раз, словно это была наша с Горманстоном свадьба. Я только вздохнул, прикидывая, в скольких соцсетях появлюсь завтра с синяком на скуле и болотной грязью до ушей. Ну и ладно, зато со щенком.

А еще немного позже ко мне протолкался папа, а за ним мама Ди и папа Флая. Папа обнял меня, щенка и немного Горманстона, и щенок его облизал, и Горманстона облизал, и меня облизал. И у меня немного защипало в глазах, наверно, потому, что я вообще устал.

Подъехал университетский минивэн с гербом на боку, мы все забрались внутрь, и я заснул раньше, чем минивэн поехал. Мне снился дуб. Он улыбался мне и подмигивал. Под дубом сидел я, только волосы длиннее, чем у Ди, и одет, как фольклорный танцор на праздник, разве что без бубенчиков. Я подумал, что у меня дурацкий вид, и проснулся.

Оказалось, что уже утро, что папа сделал яичницу без сосисок, потому что сосиски съел щенок, и что Ди должна зайти через пятнадцать минут — вместе идти на праздник. А как папа вел меня из машины домой, я не помню, потому что не просыпался, только перебирал ногами.

Праздник был отличный. Ну, они у нас всегда отличные. Я люблю эту сутолоку, и уличные вкусняшки, и музыку, и уличные театры. Флай встретил нас у ярмарочных павильонов, и мы пошли гулять втроем, а считая щенка - вчетвером. Мы ели жареные сосиски, и яблоки в карамели, и мороженое всех цветов с нашлепками разного шоколада, и щенок тоже ел, а потом повалился набок в тени и заснул, дрыгая лапой во сне. Я пошел купить на всех лимонада по рецепту черт знает какого века и встретил Горманстона. Он тоже пришел за лимонадом, оказался в очереди у самого столика, на котором стоял огромный ледяной кувшин с краном, увидел меня и купил еще три стаканчика. И нести помог.

Оказалось, он вроде ничего парень. Просто когда от них ушел отец, его занесло, и все заносило, заносило и заносило. Я сказал, что я его понимаю, у меня вот мамы нет. Все говорят, что она умерла, а я-то знаю, что нет. А Ди сказала, что тоже его понимает. У нее мама от отца ушла, потому что он напивался до изумления, так она говорит. А Флай сказал, что у него и мама, и папа, и две бабушки, и дед, и братья с сестрами, зато все живут друг у друга на голове, так что полная семья — не панацея. И он вообще всех понимает. И мы все, с Горманстоном, пошли смотреть, как будут зажигать вечерние костры, потому что начинало темнеть. И мы с Ди прыгнули через костер, а потом Дугал с Ди прыгнули через костер, а щенок прыгнул сам с собой. Мы назвали его Бобби, потому что ничего умнее не придумали.

На соревнованиях через два дня мы с Рэйвеном получили приз зрительских симпатий.

Дугал переписывается с Ди в соцсетях про ужастики.

А мне он написал бумажное письмо, потому что я ему честно сказал, что так лучше. И вложил фотку. Ему завели собаку без шерсти, ужасно смешную. На нее у него нет аллергии. Зовут Эсмеральда. Познакомим с Бобби, когда он в гости приедет.