Продавщица у кассы поглядывала на часы, которые висели на стене, и всем видом выказывала нетерпение. У нее были светлые волосы, прихваченные обручем с цветочками, и блузка с юбкой «под старину». Если что, «старинным» здесь считается все, что ниже колена и с рюшечками.

У одного из стеллажей застыла в растерянности туристка в майке с авокадо. Она подняла черные очки на лоб и всматривалась в названия пачек готовой еды.

— А у вас есть хоть что-то для веганов? — капризно протянула она.

Продавщица вздрогнула, меняя выражение лица на улыбку, и защебетала что-то про безглютеновые макароны. Ди уже рылась в молоке с упорством крота, но, как назло, фермерское все разобрали, да и не фермерское — тоже. Выбор у нас оказался между шоколадным коктейлем «Добрый жук» для детей от шести лет и порционными сливками для кофе. Я представил себе ши и кишки на деревьях, решительно стащил с полки упаковку в десять штук сливок и взял заодно багет. Он был длинный и на ощупь напоминал бревно. Если что, отбиваться будет удобно, подумал я и положил все это на кассу.

Плоды цивилизации. Ну … а вдруг им будет интересно?

Когда попадаешь в приключение, останавливаться и критически мыслить вообще нельзя. Папа, кстати, тоже так считает.

— Мальчик, эти сливки — отрава, в них же лактоза, — заметила туристка. — Давно пора переходить на растительное молоко. Скажем, кокосовое. А в миндальном больше витаминов.

— Он не себе, — вежливо пояснил Флай. — Очень старомодным друзьям. Они любят из-под коровы.

Доставая смятые купюры из кармана шорт — у меня порой глючило карту, и я привык таскать наличные — я вдруг услышал громкий визг. Туристка отпрыгнула к стеллажу, и ее осыпало пачками растворимой лапши. На нее в недоумении смотрел лохматый щенок. Одно ухо у него торчало, второе висело конвертиком. Судя по виду, это была дворняга, папа которой пробегал мимо овчарки, а дед - мимо лабрадорши.

— Не бойся, малыш, тетя тебя не укусит, — сочувственно произнесла Ди и присела рядом, протягивая руку новому знакомому. Щенок ткнулся в нее носом и бешено завилял хвостом.

— У него же блохи! — пропищала туристка и бочком выскочила за дверь.

— Это у тебя блохи. В голове, — мрачно подытожила Ди ей вслед.

— Ваш пес? — спросил я продавщицу, пока она отсчитывала сдачу.

— Нет. Привезли какие-то не местные, чтоб им все колеса полопало! И из машины выкинули. Нелюди. Я кормлю второй день, но взять не могу. Два кота его не переживут, — женщина с таким стуком задвинула ящик кассы, что я бы не советовал бывшим хозяевам этой собаки здесь появляться.

Я смотрел, как щенок, перевернувшись на спину, подставляет Ди пузо. Бывает, что чувство бьет по голове. И ты ясно понимаешь, как надо.

— Вы здесь где живете? У нас тут дело есть … мусор убираем вокруг ферна, от школы задание. А на обратном пути я его заберу.

Продавщица покосилась недоверчиво, но я набрал полную грудь воздуха и произнес, будто клятву:

— Это моя собака.

— А папка-то тебе уши не надерет?

— Он мне лошадь купил, что теперь, бесплатную собаку не переживет? — подкупающе улыбнулся я.

Это был аргумент. Я получил к своему набору для привлечения ши пачку тянучек в подарок и заверение, что щенок на меня похож. Судя по взгляду Ди, она еще собиралась поспорить, чья это собака, но хорошо знала свою мать. Доктора Сью пришлось бы уговаривать примерно год.

Когда мы вернулись к дубу друидов, там уже было прохладно, и тени стали гуще. Вот-вот, и от ручья начнет подниматься туман. Мне было зябко и не по себе, будто сквозняк просачивался сквозь камни. Было в нем что-то эдакое. Тревожное. Мы прислонили велики к каменной насыпи и подошли к дубу.

— Надо начинать, а то нас скоро будут искать вместе с Горманстоном, — сказала Ди.

Флай молча вздохнул, а я опять подумал, что нельзя попадаться полиции. О Рэйвене папа позаботится, если меня посадят в камеру, но он же не знает про собаку!

— Друиды раньше приходили к дубу, приносили дары и пели очень старую песню, — вспомнил я. — Тогда открывался ферн.

— Очень-очень? У мамы на звонке телефонном есть такая. Про желтую подводную лодку! Ее сочинил давным-давно какой-то жук, так что подойдет. — подскочила Ди.

— Мой папа любит баллады пятнадцатого века, они жутко длинные и не запоминаются, так что давай лучше лодку, — ответил я.

Мы подошли к дубу. В одной моей руке был багет, в другой — сливки. Я зажмурился и почувствовал, как с одной стороны меня касается теплое плечо Ди, а с другой Флая. И мы, отчаянно фальшивя и забывая слова, запели «Yellow Submarine». Последнее, что я успел подумать, проваливаясь в темноту, что ши услышали наше пение и теперь превратят меня во что-нибудь молчаливое. Например, в горстку пепла.