Шрифт:
— Амин, нет…ты же так не выйдешь, — тарахчу надорвано.
Его телом можно хвастаться. И за такую фактуру каждый второй мачо продаст не только душу, но и всех своих любимых родственников.
— Сиськи прикрой, а то торчат вызывающе, — поворачивает ко мне лицо и смотрит как на…
Не буду это похабное слово озвучивать. Просто горько вздохну.
Дрожу от холода, всхлипываю и шмыгаю носом. Амин буравит меня глазами и делает что-то весьма неожиданное. Обняв за плечи, вытаскивает из ванны и накрывает полотенцем.
Он может быть очень ласковым и очень нежным, но длится это недолго.
Орловский с оглушительным матом вбивается в дверь. Амин прокручивает щеколду, придерживает ручку, натягивая её на себя, а потом резко распахивает.
Вопль у Лекса чумовой. Древесное полотно бьёт его чётко и сильно промеж рог, которые актуально выросли после наших "водных процедур".
Пялюсь в проём и наблюдаю, как он прикрывает лицо, оседая по стенке на пол.
К сожалению, я понимаю, чем мне аукнется выходка Кострова. Орловского мне не жалко. Мне жалко его разбитый, кровоточащий нос. Аж передергивает от зрелища, и я точно, на бои и драки не ходок.
— Что ж ты так неаккуратно, — цокает Амин, опустившись перед Лексом на корточки, — Говорил же не стой под стрелой — зашибу, — Глянув мельком на подбежавшую Кристину, обращается к ней с очаровательной и довольной ухмылкой, — Сходи, пожалуйста, и принеси мне спортивную сумку со сменкой из машины.
= 44 =
Орловский, держа у носа полотенце, с завёрнутой в него замороженной упаковкой куриных голеней, садится в машину Амина.
— Обживайся, Крис, вечером заберу тебя и покажу город, как и обещал, — улыбка на губах Кострова сногсшибательная, но вот он переводит взгляд ко мне, и его рот сжимается в упрямую линию.
Они чудесно смотрятся вместе. Мужественный Амин и, порхающая наращёнными ресничками, нежная лань.
Мне срочно нужен гусь-обнимусь, пойду-ка я домой и закажу на сайте, потому что чувствую себя совершенно лишней в их переглядках. Будет мне уроком, за доброту. Придётся ведь наблюдать, как у Кострова с Крис, завязывается бурный роман.
Парень, покоривший моё сердце с первого удара, идёт к водительской двери. В заднее стекло нас пасёт Орловский. Кристина обнимет меня за плечи, оказывая дружескую поддержку. Думая наверно, что я стою, как прибитая кирпичом, переживая за Лекса. Погода сегодня отвратительная, но под стать настроению. На этом, кажется, всё.
Куплю себе мягкого гуся, сто девяносто сантиметров в длину, и буду спать с ним в обнимку. Он меня точно выслушает и поймёт. Амином назову и надену сверху забытую худи.
— А почему ты с ними не поехала в больницу, — любопытничает Крис.
Мы поднимаемся по лестнице. Она уверено и бодро покачивает аппетитными бёдрами и переставляя длинные ноги. Я будто раненый щенок ползу, поджав хвост и придерживая на поясе спортивки. Шнурок где-то потерялся, и они, наспех надетые, пытаются упасть.
— Кровь не переношу, а от запаха падаю в обморок, — что-то ей в моём объяснении не заходит. Закусывает губу и, видимо, кого-то распирает о чём-то меня спросить.
— У вас с Амином что-то было? Я не про ванну, там, итак, всё понятно. Я про отношения. Вы встречались?
Не твоё дело!
Хочется мне рявкнуть, но озадачиваюсь другим. Она думает, что мы с Костровым трахнулись за десять минут, пятнадцать или двадцать. Я не засекала, сколько мы провели наедине.
— В смысле понятно про ванну. Дверь заклинило, кран сорвало. А это, — направляю палец на пестрящий бордово-голубой засос, — Это я неудачно к трубе с горячей водой прислонилась. С Амином у нас ничего, а у вас? — пикирую в свою очередь.
— А что у нас. Его мама живёт с моим дядей и…ну…мы с дядей неблизко общаемся, последний раз виделись четыре года назад, когда Славка родился, — легонечко подпихивает меня в спину.
Я, находясь в афиге, провтыкала целый лестничный пролёт. Застряв в дверном проёме, как бурёнка, которую пытаются выпихнуть с парашютом из самолёта.
— Пода…пода..жди, твой дядя Глеб Лебедев? — часто моргаю, надеясь, что мне послышалось и она даст опровержение.
По позвоночнику льётся неприятный холодок, а волоски на теле становятся в рядок и смирно. Орловский — террорист. Милая Кристина — шпион.
Как жить -то после этих знаний и доверять людям.
Пойду я выпишу себе центрифугу и распадусь в ней атомы. Вернусь через сто лет, когда некому будет помнить о моём существовании.