— Ты не хочешь этого, Моника, — сказал он, сделав шаг вперёд. Его запах — древесный и слегка мужской, был почти едва уловим, но Моника чувствовала его даже на расстоянии.

— А ты не хочешь меня отпускать, — ответила она, пытаясь найти силы держать взгляд, но сердце уже начинало биться быстрее. Слишком близко. Слишком тяжело было дышать.

Он молчал, его взгляд становился всё более пронизывающим, а она вдруг осознала, как сильно ему уступала в этой игре. Внезапно он взял её за руку, почти грубо, и потянул к себе.

— Ты не понимаешь, — сказал он тихо, но в этих словах звучала угроза. — Ты уже в этом, Моника. Ты ничего не можешь сделать, чтобы выйти.

Её сердце забилось учащённо, и она почувствовала, как её тело реагирует на его близость. Он был рядом, и его присутствие было мощным, захватывающим. Но она всё еще пыталась отстраниться, пытаясь сохранить остатки контроля.

— Я… я не хочу этого, — прошептала она, хотя сама уже знала, что её слова не имели силы.

Он наклонился ближе, коснувшись её щеки своим жестким, но нежным пальцем.

— Но ты хочешь меня. Ты хочешь этого, несмотря на твои слова. Ты же чувствуешь, как твое тело откликается на меня, Моника. И я тоже это чувствую.

Её дыхание перехватило, она ощутила, как напряжение в её теле растёт. Всё, что она пыталась скрыть, вырвалось наружу. Он был слишком близко, и она знала, что она уже проиграла.

— Ты не можешь меня держать, — выдохнула она, но её голос дрожал, и она чувствовала, как её внутренний мир рушится под натиском его силы.

Он не сказал ничего. Вместо этого, он притянул её к себе, и их губы встретились в страстном поцелуе. Это не было нежным — это было почти насильственным, с яростной потребностью, которая вырывалась наружу. Он знал, как зажигать её изнутри, как пробуждать в ней эту слабость, которую она пыталась скрыть.

Её руки поднялись, вцепившись в его рубашку. Она чувствовала, как её тело откликается на его прикосновения, несмотря на все её протесты. Это был вихрь эмоций, который не поддавался контролю. Она не могла противостоять этому чувству, этому манящему огню, который он разжигал.

Он отстранился от неё, чтобы взглянуть в её глаза, и она поняла, что он хотел услышать её признание. Его взгляд был полон тени, и это заставляло её чувствовать себя уязвимой. И, несмотря на то, что она пыталась скрыться, она знала, что это невозможно.

— Ты моя, — сказал он, почти шепотом, его слова были как приговор. Но это не звучало как угроза — это было обещание.

Её сердце сжалось. Она не могла сказать ничего в ответ. Просто стояла, чувствуя, как её мир рушится, как она погружается в бездну, в которую её тянет всё глубже и глубже.Тишина в комнате была оглушающей. Моника сидела на подоконнике, наблюдая за городскими огнями, словно пыталась разглядеть в них ответ на вопрос, который она боялась задать самой себе. Слишком многое изменилось, слишком многое больше не принадлежало ей.

Её жизнь, её свобода — всё оказалось в руках людей, которым она никогда не доверяла.

Стук в дверь был неожиданным. Резкий, требовательный.

— Открой, — голос за дверью был низким, властным. Диего.

Она на секунду закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Этот человек врывался в её жизнь, разрушал её, ломал и собирал заново так, как ему было угодно. Она ненавидела это.

Но всё равно открыла.

Он стоял в дверном проёме, высокий, опасный, с той самой тенью насмешки в глазах, которая заставляла её сердце сжиматься.

— Ты что-то хотел? — её голос звучал ровно, но внутри всё дрожало.

— Знаешь, ты слишком часто задаёшь этот вопрос. — Он шагнул внутрь, не дожидаясь приглашения. Закрыл дверь за собой, как будто это было его место, его территория.

Она отступила на шаг. Не потому что боялась, нет. Просто знала: его присутствие — это разрушение.

— Ты убегаешь, — его голос был мягким, но в нём звучало что-то хищное.

— Я ничего не делаю, — ответила она.

— Вот именно.

Она сжала руки в кулаки.

— Ты сам не понимаешь, чего хочешь, Диего.

Он усмехнулся.

— А вот ты ошибаешься. Я знаю.

Она не хотела спрашивать. Потому что знала — ответ ей не понравится.

— Что тебе нужно?

Он подошёл ближе. Почти вплотную. Её дыхание сбилось, но она не отступила.

— Всё просто, принцесса, — его голос опустился до опасного шёпота. — Твоя свобода — это иллюзия.

Она не успела ответить. Диего развернулся и вышел, оставив после себя лишь запах дорогого парфюма и ощущение приближающейся бури.