Мой номер оказывается неожиданно просторным — в Европе не принято баловать постояльцев размерами их временного жилища. Широкая кровать с двумя большими подушками, большое зеркало в полный рост, куча вешалок в шкафу, фен в ванной — все это поднимает настроение. Отель и правда продумывал специалист своего дела, пусть ему этой ночью приснится что-нибудь хорошее.

Теплый душ смывает с меня дорожную усталость и ошметки тяжелых мыслей. Я — в Париже! Городе, побывать в котором мечтает каждая женщина на земле. Не знает зачем, но всё равно желает этого всем сердцем, потому, что с детства слышит «ах, Париж! Как же это прекрасно!»

Наверно это действительно так. Пока всё, что я видела, это аэропорт, ночные огни, и внутренность старинной гостиницы, которая, словно пожилая кокетка, старается выглядеть моложе своих лет. Но ощущение того, что вот оно, счастье, уже наступило, присутствует. Поэтому я стою под струями воды, что шаловливо щекочут мое тело, и улыбаюсь.

После душа заворачиваюсь в большое, мягкое полотенце. Беру телефон, вырубаю звук, чтоб не будили среди ночи случайные звонки и оповещения. Потом ставлю будильник на семь утра, кладу телефон на тумбочку, и ложусь в кровать. Прекрасное ощущение ничегонеделания охватывает меня. Никуда не надо бежать, ни о чем не надо думать. Просто лежи себе, сквозь тяжелеющие ресницы смотри в потолок, потихоньку проваливаясь в нежные объятия сна…

Звонит отельный телефон, стоящий на тумбочке возле кровати. С усилием отрываю голову от подушки, беру трубку.

— Добрый вечер. Не позволите ли принести ужин вам в номер?

Ай да сервис! Приятно, черт возьми. Но понимаю, что на ужин у меня просто нет сил. Да и желания тоже. Разнежившееся тело просит сна, да и вообще вредно есть на ночь.

— Благодарю, ужинать я не хочу.

— Тогда позвольте пожелать вам приятных снов.

— Спасибо. Вы очень любезны.

Кладу трубку. И едва успеваю донести голову до подушки, как прохладная парижская ночь, прокравшаяся через полуоткрытое окно, ласково заключает меня в свои объятия. Я не сопротивляюсь ее нежности, и тут же растворяюсь в ней — бархатной и мягкой, словно огромным одеялом накрывшей собою город наконец-то сбывшейся мечты…

Играет мелодия. Некогда любимая. Теперь я ее ненавижу, так как зачем-то когда-то поставила ее на будильник в телефоне, а сменить на другую всё время забываю. Хороший рецепт разлюбить некогда любимое — заставить его будить тебя по утрам. И всё. Конец чувствам. Воистину от любви до ненависти достаточно даже не шага, а нескольких движений пальцами по экрану твоего гаджета.

Со вздохом сажусь на край кровати, вспоминаю кто я, зачем я здесь, и почему мне нужно вставать по будильнику. Голова тяжелая, будто я вчера неплохо отметила какой-то праздник. Ах, да, я же в Париже. Которым, наверно, была опьянена, как любят выражаться поэты, и сейчас у меня похмелье по этому поводу. Или же это я просто не выспалась.

Но чувство долга зовет на подвиги, и вот я уже методично, отработанными за многие годы движениями привожу себя в порядок. Душ, зубная щетка, легкий рабочий макияж — тушь на ресницы, немного румян, неяркая помада. Не я же невеста, вот и нечего привлекать лишнее внимание.

Волосы собираю в тугой рабочий хвост, чтоб не мешались под руками, одежду подбираю по тому же принципу. Как всегда, удобно для меня на первом месте, стильно — на втором. Кремовая блуза с жемчужными пуговками, темные укороченные брюки и бежевые туфельки на низком ходу. На лицо примеряю решительное выражение и пристальный взгляд убийцы, готового на всё ради своей добычи…

Теперь подвожу итог того, что получилось в целом. Ну да, та девушка в зеркале мне определенно нравится. Боевой настрой у нее присутствует, несмотря на явную невыспанность, которую, пожалуй, не мешает еще немного припудрить. Вот теперь порядок.

После этого дотошно проверяю фотоаксессуары, словно рейнджер своё снаряжение перед штурмом вражеской базы. Запасной аккумулятор — в специальной фото-сумке. Запасная флеш-карта — там же, сменный объектив — на месте, всё в плотно застегнутых кармашках. Ну и, само собой, главный рабочий инструмент — фотоаппарат, который вешаю на шею. Отлично. Перед выходом из номера кидаю в зеркало контрольный взгляд, представляя что подумают люди там, внизу, увидев меня — ведь встречают сначала по одежке, а потом уже по начинке. Надеюсь, что сейчас я похожа на решительного профессионала, хорошо знающего своё дело. По крайней мере, мне так кажется.

Спускаюсь на лифте вниз, открываю дверь — и сразу окунаюсь в шум, которым всё помещение наполнено, словно вскипевший чайник бурлящим кипятком.

Не особенно просторный холл отеля буквально забит нарядно одетыми людьми. Все мужчины в костюмах, все девушки красиво причесаны, профессионально накрашены опытными руками визажистов, одеты в праздничные платья. Иной раз смотришь — вроде красиво человек одет, а чувствуется, что покупал всё на распродаже в супермаркете. Здесь же глянешь на толпу, и понимаешь, что эти люди потратили на свои наряды немалые деньги. Особенно — жених с невестой, которые, как и положено, выделяются из толпы. Она — действительно прекрасным белым платьем, шлейф которого волочится по полу, букетом в руке, и той редкой улыбкой, которая бывает только у невест. Он — тем, как нежно, но при этом уверенно держит ее за другую руку, словно подзаряжая своей спокойной энергией, посылая неслышный сигнал: «Дорогая, я рядом. И теперь буду рядом всегда».

Несмотря на некоторую тесноту — что поделать, старинное здание навязывает свои правила — люди общаются между собой, смеются, кто-то, отойдя в сторону, пытается говорить по телефону. Только жених с невестой словно застыли напротив выхода из отеля. Репетируют перед фотосессией? Скорее всего. Странно конечно, что они все так рано собрались — на часах без десяти восемь, так что мне точно не придется извиняться за опоздание. Хотя всё равно чувствую некоторую неловкость: люди ждут, и скорее всего меня. Могла бы поменьше вертеться перед зеркалом и выйти немного пораньше.