— Да леший знает!.. Как вас по имени-отчеству?

— Илья Алексеич. Без учеников вполне можно и просто по имени.

— Отлично. Я Вадим Романович. Вадим, — мы пожали руки. — Принял я их только сегодня. На вокзале с рук на руки у конвойного взвода! Сопровождающий прапорщик уверял, что всё нормально, переводчик дело знает крепко, и никаких проблем с пониманием не возникало. Прибыли сюда — и на тебе!

— Вот так, значит? А из учащихся никто по-нашему не бельмесает?

— Отнюдь! Есть несколько человек, которые разумеют отдельные слова, но для нормальной организации процесса, как вы понимаете, этого недостаточно. Как я могу отвечать за организацию учебы и дисциплину, когда учащиеся меня не понимают, а переводчик превратился в тумбу! Ведь что выкинули! Воду попытались в унитазах черпать! А вторая группа, можете себе вообразить, частично разобрала паркет в классе, чтобы устроить полевую кухню!

— Костёр жечь хотели?

— Именно! Еле успел!

Я невольно оглянулся на оставленный класс. За такими глаз да глаз нужен.

— Так они что же — прямо из кочевий собраны?

— А шут их знает, я ж выспросить их не могу, — поручик немного успокоился. — Судя по сопроводительным бумагам, некоторые до полутора месяцев прожили на летней базе в Абакане.

— И этот толмач тоже?

— По документам — да.

— Занятно, — мы дошли почти до середины коридора, и тут до меня дошло! — Послушайте, Вадим! Так, вероятно, эта летняя база — нечто вроде полевого лагеря?

Он уставился на меня, приоткрыв рот:

— Бож-же мой… Я ведь даже представить себе не мог, что кто-то не умеет пользоваться уборной и открывать водопроводный кран! Так надо им объяснить! — он едва не метнулся назад.

— Погодите, Сергеев. Не надо вам сейчас туда.

— Это почему?

— Тут дело тонкое. Во-первых, этот толмач при вас опростоволосился. Всё, что вы сейчас скажете, будет в штыки принимать или коверкать. Дескать — не понял.

— Возможно. А есть и второе?

— Конечно, есть. Вы говорите, что взвод охраны с толмачом проблем не знал? Так это, верно, оттого, что там одни пожилые дядьки?

Сергеев нахмурился:

— А я, выходит — слишком молодой?

— Слишком молодой, который старше по званию, да ещё и поучает — совсем не по их традициям, уж поверьте. Бузить будет. Палки в колёса втыкать потихоньку. Или как сейчас — пеньком прикидываться.

— И что же делать?

— Прежде всего, я бы посоветовал как можно быстрее вытребовать другого толмача. Бойкого, но без заслуг и младше вас по возрасту. Тогда у вас вообще никаких вопросов субординации не возникнет.

— А ведь верно! Этот, должно быть, счёл себя оскорблённым, что им молодой командует!

— Конечно. А для молодого подчиняться более старшему будет естественно.

— Ну, допустим, затребую. А прямо сейчас-то что делать? Этак у нас к ночи стихийное бедствие образуется.

— Есть выход. Приобщим, так сказать, к благому делу ветеранов. Пошли!

СТАРАЯ ГВАРДИЯ

Мы толкнулись в дверь, спустились до комендантской и быстро нашли Семёныча. Я в красках описал ему ситуацию.

— Выручай, Семёныч, пока детишки не начали из окон на цветники мочиться.

— Ох, едрит твою налево, Илья! — выпучил глаза комендант. — Нам тогда сестра-хозяйка всем шеи намылит! Пошли, потолкую с толмачом.

— Китель-то с наградами накинь! Ты ж знаешь, они к этому с уважением. И не забудь сказать, что ты — главный начальник общежития, да усы поважнее встопорщи, что ли.

— Не сочиняй уж, юморист! — глухо хохотнул Семёныч из-за дверцы шкафа и появился в парадном кителе с двумя георгиевскими крестами. — Пошли.

— Только ты уж убедись, что они чётко поняли: как воду открывать, куда гадить, как мыться.

— И как закрывать, — пробурчал под нос Семёныч. — Ох, чую, не обойтись нам без потопов…

У входа на второй этаж наша процессия слегка замедлилась.

— Так… — Семёныч слегка замялся. — Вы бы не ходили за мной, господа. Честное слово, так лучше получится.

— И верно, — сразу согласился я. — Вы бы, Вадим Романыч, лучше бы до секретариата лучше прогулялись, да отправили бы запрос на нового толмача. Распишите в красках драматизм ситуации. Глядишь, с курьерским дирижаблем к нам кого побыстрее пошлют.

Сергеев натурально схватился за голову:

— Батюшки мои… Как же мы завтра с учителями будем? Каждый раз такая песня?

Я с надеждой уставился на коменданта:

— Семёныч, выручай, а? За нами не заржавеет.

Тот покряхтел:

— Эх… Ладно! Буду ходить, изображать важное начальство. Кажный раз учителей представлять. Глядишь, сдюжим потихоньку. Ну всё! Я пошёл. А вы, Вадим Романыч, ранее, чем через час не приходите.

Комендант скрылся за дверью, а мы пошагали вниз по лестнице.