ОФИЦИАЛЬНЫЕ ПИСЬМА

Ещё две недели прошло в ожидании. Симочка успела и поплакать, и смириться, и ужаснуться всем новым свалившимся на неё обязанностям, и немного с моей помощью в них обвыкнуться. Я ждал ответа и потихоньку собирал чемодан. Расстроенные студенты кружка по вооружению собрали «Саранчу» в новом усовершенствованном виде — в той комплектации, которая нам с Хагеном более всего понравилась: в правом манипуляторе лёгкий пулемёт и встроенная сабля модифицированная, на крышу — лёгкий ленточный гранатомёт, а в левом…

Н-да, с левым манипулятором было много споров, и изначально я едва не психанул. Хотел уж потребовать, чтоб вернули всё как было в исходном варианте, но наши кружковцы-умники чуть не хороводы вокруг меня принялись водить, доказывая, что вот эта облепленная индийскими стекляшками, как новогодняя ёлка, пукалка — есть идеальная замена моему штатному Владимирову.

— Да меня же куры засмеют! — отбивался я.

Нет, понятно, что ежели усилить скорость вылета снаряда строенным спиральным контуром, да ежели… В теории получалось прям «У-ух!». Да и на практике тоже неплохо… Но сильно уж это чудо на сложенный зонтик шальной купчихи похоже. Всё сплошняком в брульянтах.

Хаген в этой дискуссии выступал рассудительным дедом Морозом.

— Доводы господ-конструкторов подтверждаются полевыми испытаниями. Но я должен предупредить вас, фрайгерр Коршунов: снаряды к этой вундерваффе, имеют гораздо большую себестоимость, нежели штатный боеприпас к пулемёту Владимирова.

— Ха! «Гораздо»! Кажный — как пять обычных, вы хотели сказать? — саркастически воскликнул я.

И тут-то как раз нашёл меня посыльный с депешей от городской канцелярии Иркутского Казачьего войска. Пакет, под роспись, всё серьёзно. Расписался, вскрываю.

«Приказано явиться в десятидневный срок с момента получения сего предписания… со штатной механической единицей… шагоходом „Саранча“… Для прохождения службы…»

— … и бронепробитие этих снарядов выше на двадцать-двадцать пять процентов, — закончил недосказанную мысль Хаген.

Ну, раз на двадцать и даже пять…

— М-да. Хватит споров. Ежели такая вся она хорошая, то привинчивайте эту вашу вафлю. Собирай здесь свои манатки, фон Ярроу. На войну едем.

И под изумленные взгляды ушёл в домик к жене.

А сам иду и думаю: как ей сказать-то? Каждую ночь любовь у нас была как в последний раз. И каждый день в глазах Серафимы пряталась надежда, что депешу принесут не сегодня… На каждого посыльного, появляющегося в пределах видимости, она с ужасом смотрела.

А сейчас я приду да сам ей скажу. Опять будут слёзы. Вот за что ненавижу проводы…

Пришёл — а у нас полное дружеское собрание. Вообще все пришли! Пары Соколовых, Багратионы, Витгенштейн с Соней. Сидят, в грустные гляделки играют, чай впригляд пьют, хоть бы кто плюшку откусил. Похоронное бюро, пень горелый!

— Привет честной компании! Что унылые такие?

— Илья, тебе вызов пришёл?

— Пришёл, пришёл, Петя, — я положил на стол пакет с числом и подписью, подошёл, поцеловал в макушку Симу. — И что, по этому поводу слёзы лить?

— Да нет, конечно. Просто обидно! — чуть ли не выкрикнул последнее слово Иван и пристукнул кулаком. — Ты там будешь, а мы… А-а… — он махнул рукой.

— Он вчера отцу звонил, — объяснила нервность супруга Маша.

— Звонил? — Витгенштейн сложил брови удивлённым домиком. — Серьёзно? После того предписания?

— М-гм, — Маша всё-таки потянула с блюда плюшку, изрядно меня порадовав. Смысл раньше времени в траур впадать?

— Ты на что рассчитывал? — хмыкнул Серго.

— На что он рассчитывал, мы все понимаем, — Сонечка выразительно стрельнула глазками. — А получил новое предписание. Такое конкретное, дальше некуда.

Соня замолчала. Дескать, содержание — уже не моя тайна. А мы все уставились на Ивана. Тот с досадой прикрыл глаза, ухватившись большим и указательным пальцами за переносицу:

— Высочайшим повелением запрещено покидать супругу.

— Как — совсем? — поразился Багратион.

— Пока Маша не родит.

За столом воцарилось подавленное молчание. Да что такое, в конце концов?! Я прихлопнул по столешнице ладонью:

— И правильно! Ты чего удумал? Сокол, ты мне щас похмельного Серго не напоминай!

— В смысле?

— В коромысле, блин!

Я ткнул в него пальцем. А потом подумал и по очереди ткнул пальцем в каждого сидящего за нашим столом:

— Ваша работа, друзья — именно работа сейчас — это чтоб Маша выносила и родила здорового ребёнка. Ты уж прости, Мария, что я вот так, по-простому. Словно не человек ты, а родильный… ну, не знаю… аппарат. Ещё раз извини, но ежели твой ребенок будет тем, о котором вам предсказание дадено, то от него благополучие всей Русской Империи в будущем зависеть буде. Значицца, сейчас наша общая работа — беречь тебя. И, как мне ни прискорбно в этом признаваться, я среди вас — самый бесполезный. Потому как маг я средний, только в сочетании с шагоходом чего могу…