— Есть: найти и узнать!

— Ну, добро! Идите, братцы, час вам на сборы.

Ну, хоть пожрать успеем, и на том спасибо.

Потопали мы с дойчем в столовку, а он ещё и бухтит:

— Так всю компанию пробегаем, ни разу не выстрелим. Вот зачем вы, фрайгерр Коршунов, пению этому выучились?

— Тебя-то что не устраивает? Живы-здоровы, сыты, косяков за нами нет, — я дёрнул ручку двери, — чего ещё надо?

И тут он меня огорошил.

— Мне нужна награда за военные заслуги!

Я аж в столовских сенях остановился.

— От ты молодец! А ещё чего надо?

— Ничего. Медаль или орден. Орден, конечно, предпочтительней.

— Ну, брат, у тебя запросики! Я б тоже не отказался, орден… Ишь!

Ладно, порубали. В ангаре уже привычно проверили машину, оружие. Я забрался в карман, Хаген в кабину — и механики открыли ворота. Дойч скорее выскочил на улицу, чтоб не сильно выстужать ангар, но это всё равно слабо помогало. Семёныч рассказывал, что отопители потом два часа температуру подымают, иначе никакой возможности с металлом работать. У больших-то ангаров специальный тамбур-переходник есть, чтоб холод не запускать. А у нас шагоход маленький, так тот тамбур как бы не с наш ангар будет, если его сделать. Так что пока обходимся.

На сегодня наш маршрут лежал за Императорскую улицу и дальше на север, по льдам. По случаю холодов механики сделали нам переговорные трубки, как на Ставровском «Пересвете», поэтому люк в кабину был закрыт, так и то дойч постоянно жаловался что из трубки дует и снегом несёт. Он вообще молодца, я тут на верху мерзну, а ему-то тепло — печка постоянно кочегарит. Снегом ему несёт, ишь! Тут иногда полные глаза этого самого снега. Оно, конечно, мне и полог волчий сделали, и сам я в толстенном стёганом комбинезоне на гагачьем пуху, но лицо-то не спрячешь. Хорошо, хоть очки с желтыми стёклами себе справил. А то по-первости очень глаза от постоянного слепящего света болели. Через раз в госпиталь бегал, починиться.

Нда-а-а, задание наше сегодняшнее напоминало сказку: «поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Учитывая описания этой по-настоящему мобильной базы, фраза про «не знаю что» приобретает прям угрожающие оттенки…

А пока я гонял всяческие смутные мысли, угадайте, кто ни разу не сомневался? Конечно же, Хаген! Орднунг!* Сказали идти туда — пойдёт. Сказали найти — найдёт. Особливо, если орденом поманить, ага. Но это я так, не со зла.

*Порядок (нем.)

Вскоре берег закончился, и мы побежали по прибрежному льду. Я спервоначалу-то опасался сильно. А ну как провалимся?! А оказалось, умными головами в штабах уже всё продумано. Вместо штатных опор на «Саранчу» нацепили здоровенные. Чтоб, дескать, площадь опоры увеличить. Шагоход в них не цыплёнка, а лягушку стал напоминать. Да ещё по кругу корпуса специальные надувные баллоны — это ежели всё равно провалимся. Хотя лично меня эти штуки не впечатлили. Скорость упала, а ежели провалимся под лёд, то по-любому — хана. От холода. Но пока Бог миловал. Да еще и морозы стоят просто зверские. Лёд толстый, надёжный.

Бежали уже два часа, я периодически пел, для чего приходилось натягивать на лицо полог. По началу-то я так петь попробовал. Ага. Потом неделю с простуженным горлом страдал. И это учитывая магов-лекарей. Ну так — а вы попробуйте на скорости в восемьдесят при минус пятьдесят петь, а на вас посмотрю…

Хаген повернул шагоход к берегу, и я увидел…

Словно белая гусеница переползала с тороса на торос вдалеке. Я даже глаза протёр. Нет. Не почудилось. Нашли мы эту гадину!

КРАДЁМСЯ

— Хаген, стоп машина! На одиннадцать часов смотри по кромке торосов.

Из заиндевелой трубки чётко донеслось:

— Фрайгерр Коршунов, в соответствии с полученным приказом, я предлагаю проследить, куда цель направляется.

— Хорошо, давай от неё на максимальном отдалении. Нас пока не заметили, вот пусть так и будет.

— Яволь!

Нет, здорово, всё-таки, что чехол-накидку на «Саранчу» нам здесь другую выдали. Белоснежную. И все торчащие из-под неё детали белым напылением обработали. Есть шанс остаться необнаруженными.

Два часа мы крались за этой мобильной гадиной. Из плюсов — не надо было петь, и вообще я залез под полог, только глаза торчат. Оно, конечно, холодновато, но зато тут у меня обзор всяко лучше, чем у дойча.

База эта мобильная шустро ползла в сторону берега, только изредка притормаживая у особо сложных торосов. Я так прикинул — в длину она была аж метров сто. Потому как в бинокль видно было десять сегментов, на глаз каждый — как самая большая транспортная юрта, которую я доселе видел, а та как раз десять метров… Больше всего удивляло отсутствие какого-либо видимого оружия. Ну хоть чего-нибудь бы торчало… но всё равно — опасно. Может, там маг сидит невпупенный?

Я вот на днях видел, на чём Белая Вьюга изволит передвигаться. Ледяные саночки! Ажурные, красоты неописуемой, все в завитушках… на лебедя ледяного похожи, и ещё и прям перед полозьями лёд сам по себе намораживается. Сам видел, как она лихо прям по камням катит. А вдруг тут такой же, сам себе самодостаточный?

Меж тем сороконожка доползла до берега и надолго остановилась. Из такой дали, на которой мы стояли, не просматривалось, чего они там делают. Посовещавшись, мы не рискнули приближаться. Хаген опустил «Саранчу» в бивуачное положение, чтоб меньше на фоне неба каланчой торчать, и протянул мне в верхний люк большую подзорную трубу.