— Фрайгерр Коршунофф, персонал нашей столовой будет очень рад приготовить вам ваш ужин.

Чего?

— Какой ужин?

Есть! Есть хочу! Ну или напугать!

Заткнись!

Обидно!

— Ну её же! — доктор ткнул пальцем в Эмму, которая сидела, по-моему, онемев от ужаса. — Как вам её приготовить?

Кажется, доктор слегка двинулся в своём желании угодить мне буквально во всём… Это ж надо вот так… Или сюда, на эту базу, набирали людей с максимально «гибкой» моралью или что-то подгнило в этих ваших Нидерландах. Так протухло, что аж до России-матушки несёт. Нет, ну это ж просто в голове уложить невозможно! И чего им говорить?

Давай их обманем и напугаем!

Гос-споди, ты ещё кто?

Это же Я! Ты зовёшь меня Зверем!

Голос Зверя в моей голове изменился. И изменился как-то рывком.

Я — учусь! Да! Страх — это тоже вкусно! Есть чужой страх! И любопытство! И смех!

И что ты мне предлагаешь?

Позволь мне говорить! Я плохо говорю! Ты можешь меня убрать, или помочь, если я ошибусь! Мы вместе! Ты и Я! Самые-самые!

Это прям а-та-та какое-то! И что будет дальше? Потом я подумал и мысленно махнул рукой. А давай!

Тело слегка качнулось, когда Зверь брал его под свой контроль, а я изо всех сил старался не отпустить вожжи. Это было, как управлять лодкой в таёжной реке — поток несёт тебя, но направляет лодку сквозь буруны твоя воля…

Красиво! Потом покажешь?

Хорошо, покажу. Там и правда красиво. А какая там рыбалка!

Хочу!

— Вы! Слушать меня внимательно! — Речь Зверя была ещё не ровной, он, казалось, специально выбирает короткие, рублёные фразы. Но повара как-то внезапно вытянулись по струнке и принялись внимать чуть ли не с трепетом. — Её вымыть! Аккуратно! Одеть тепло! Ты! — Он качнул мордой в мужчину-повара.

Как же он восхитительно боится!

— Большой таз варёного мяса! Без специй, без соли! И на чём лежать! Мне лежать! Мясо будет есть она. Потом я буду есть! — А теперь вкусным ужасом захлёбывалась Эмма. — Если с моей едой что случится, и она будет невкусной и мёртвой — съем вас! И я чувствую яд! Ясно?

Четвёрка поваров судорожно закивала. Волны ужаса от них расходились буквально по всей столовой.

— Выполнять!

Я недоумевал — зачем?

Я расскажу. Ты главный, ты старший, ты самый-самый! Ты умный! Ум — сила! Я понял! А я самый хитрый!

И?

Сейчас! Мы шли сюда, там были берлоги, которые можно закрыть.

Тюремные камеры?

Да!

Зверь стремительно учился, я буквально чувствовал, как он роется в моей памяти, подбирая правильные образы и слова. И была огромная радость что он, как ему казалось смог уловить, как мне угодить.

Мы запрём самку в камеру. Накормим её и поедим сами — мясо. Не её, а мясо!

Я понял!

Дадим ей на чём лежать и укрыться. Меха нет — иначе самка замёрзнет. Все будут думать — мы её съели. И бояться!

И бояться. А ты не думаешь, что они от отчаянья могут чего сотворить?

Я чувствую запахи. Мы заранее узнаем злость и агрессию.

Понял. Ты и правда хитрый!

Я улыбнулся. Это становится интересным.

Мы с доктором вышли в коридор.

САМЫЙ СТРАШНЫЙ ПРОФЕССОР

— Теперь в лабораторию.

— Фрайгерр Коршунофф! Может, не будем мешать профессору? Вы не знаете, какие у него покровители…

— А мне абсолютно всё равно. Ты же не знаешь, какие у меня покровители.

Заменгоф задумчиво обозрел тушу медведя и пробормотал:

— Пожалуй, и не хочу знать.

— И правильно! Держись этой линии, доктор, и проживёшь дольше. Вперёд.

В конце концов, мы подошли к огромной и, по-видимому, бронированной двери шлюза. Да ещё и выкрашенной в ярко-оранжевый цвет, чтоб даже для особо одарённых было понятно: опасно!

— И как мы будем до этого профессора добираться? Постучимся? Вероятно, ногами? Поскольку руками если — они нас не услышат.

— Ваше чувство юмора, фрайгерр, соответствует вашей форме…

— О-о, ты настолько поверил в себя, что принялся хамить?

— Нет, нет… простите меня… просто… я очень боюсь профессора Вебера. Это что-то из разряда иррацинального… Он всегда вежлив и предупредителен, но…

Тут меня осенило, что я забыл спросить самое главное.

— Он маг?

— Да, конечно. Магозоолог.