Шрифт:
Они были юнцами. Дёниц использовал их молодую энергию и идеализм и снискал их доверие могучим примером личного лидерства, энтузиазмом и полной преданностью делу. Его цели не были чисто техническими; он стремился внушить каждому экипажу уверенность в их оружии; именно это было отличительной чертой всех самых великих военачальников. В его случае эта задача осложнялась необходимостью преодолеть «постоянный комплекс того, что субмарина вследствие развития британского контр-вооружения, «Асдика», была устарелым оружием».
Это ощущение, возможно, было последствием тренировок в школе подводников; по словам Дёница, там относились к «Асдику» с таким почтением, что даже считали, будто лодки должны выпускать свои торпеды с расстояния, превышающего радиус действия детектора, с 3000 метров или большее.
Сам Дёниц в своих мемуарах утверждает, что он рассматривал «Асдик» как несовершенное, переоцененное оружие со многими ограничениями и пытался добиться у своих людей стремления атаковать оттуда, откуда шансов на попадание больше, то есть с 600 метров. Если вспомнить его уже цитированный рапорт, становится ясно, что вовсе не таково было его мнение, когда он принял командование над флотилией; на самом деле зависимость от «Асдика» влияла на командиров подводных лодок вплоть до начала Второй мировой войны.
Тем не менее, нельзя сомневаться в искренности его веры в мощь подводных лодок как оружия нападения, а также в том, что он с успехом заразил этой верой своих командиров и экипажи вместе с «духом самоотверженной готовности выполнить свою миссию». Существенной частью этого духа, который он старался вселить в своих людей с самого начала, было чувство принадлежности к особому, элитному подразделению внутри более широкого братства моряков. Одним показателей этого была его настойчивость в утверждении того, что подводники в море не бреются, даже во время кратких плаваний, осуществляемых маленькими субмаринами 1-й флотилии.
В конце первого года тренировки Форстер сообщал в характеристике на Дёница, что тот выполнил поставленную перед ним задачу с присущей ему индивидуальностью подхода: «В ходе запланированной подготовки, подавая пример неустанного труда и благодаря личному инструктажу, он добился от флотилии “Веддиген” того, что уже к весне 1936 года она была готова к выполнению боевых задач. Воинский и товарищеский дух во флотилии — выше всех похвал.
...Во всех отношениях образцовый офицер высокой ценности для флота. Следует обратить внимание на то, что в своем рвении он не требует слишком многого в смысле физических сил».
Форстер также записал, что Дёниц заложил полезную основу для тактического использования лодок; он не сказал, какую именно, но все, что Дёниц писал после войны, указывает на то, что этой основой была «групповая тактика». Из приведенных в его мемуарах воспоминаний 1957 года одного из капитанов флотилии «Веддиген» ясно, что тактика выросла непосредственно из стратегических целей, которые он ставил перед субмаринами, — найти и атаковать военные корабли противника в заданных водах Балтийского моря, и из тактических уроков того времени, что он провел на торпедоносце; в действительности бывший капитан утверждает, что доктрина торпедоносцев была «крестной матерью» «стайной тактики» субмарин.
«Это началось с формирования разведочных и дозорных патрулей. Заметив противника, дозорная лодка, сообщив о присутствии врага, атаковала его, а остальные лодки включались в нападение следом...»
Все развилось в ходе бесчисленных учений при использовании разных конфигураций разведлиний и групп поддержки до тех пор, пока не создалась тактика, наиболее подходящая военным характеристикам подводных лодок. Такая версия событий находит подтверждение в документальных свидетельствах; она также соответствует тем целям, которые Дёниц изложил в своем рапорте от сентября 1935 года, и его первому описанию «групповой тактики» в длинном рапорте, датируемом ноябрем 1937 года. И именно так случается большая часть «открытий» — в результате скачка в сторону, совершенного подготовленным умом — интуитивные поиски и находка, сопровождаемые неустанным трудом. Другие совершали скачки в сторону и до Дёница; но это касалось совершенно другого контекста, войны с торговыми судами Однако нет никаких документов, чтобы подтвердить — или опровергнуть — претензии Дёница, высказанные в его мемуарах, на то, что он пришел в подводный флот с уже готовой «групповой тактикой» в уме, намереваясь опробовать ее на практике. Одно точно: его «стайная тактика» не была разработана для войны с торговыми судами — в конце 1936 года Дёниц по-прежнему придерживался тех же взглядов, что он высказал в рапорте 1935-го; и когда его спросили, какие необходимо разработать новые типы субмарин, он в своих ответах основывался на том, что центром подводной войны будет Средиземное море; так как морской договор с Англией ограничивал суммарный тоннаж субмарин, он предположил, что самые маленькие подлодки подойдут для Средиземноморья, чтобы их количество было больше.
Такими маленькими подлодками стали 626-тонные лодки типа 7, которые в увеличенном виде для большего радиуса действия доминировали в битве за Атлантику. Из этого становится ясно, что и «стайная тактика», и лодки, которые ее использовали со столь разрушительной силой, изначально были разработаны для совершенно других военных кампаний и в других водах.
Первая лодка типа 7 была уже на плаву к осени 1936-го, и Дёниц, который 1 октября получил звание «фюрер подводного флота» (FdU), начал тренировать ядро этой 2-й флотилии вместе с лодками «Веддиген».
Его основной отпуск пришелся на зиму, вероятно, потому, что это было наименее подходящее время для практических работ на Балтике. Он уже ходил на лыжах в начале 1930-х, путешествуя по курортам Южного Тироля; на этот раз он мог позволить себе останавливаться в дорогих отелях.
Оба его сына, которые без вопросов приняли то, что они должны пойти по стопам отца и поступить во флот, теперь уже были членами гитлерюгенда; их старшая сестра, Урсула, которая состояла в Союзе немецких девочек — некоем эквиваленте гитлерюгенда для девочек — в последнем классе школы вышла из организации сразу после того, как сдала экзамены; позже она вспоминала, что считала союз очень глупым делом. Ее мать не была членом партии, как, конечно же, и сам Дёниц, так как он состоял в «неполитических» вооруженных силах. Вся семья, как вспоминала Урсула, была равнодушной к режиму национал-социалистов; они были как большинство других людей в Германии.