Ревик продолжал сжимать стол одной рукой, силясь сохранять бодрствование, не потерять сознание.

«Вот это. Это твой враг, Нензи. Не оружие, а это».

Голос, такой знакомый.

Такой чертовски знакомый, но Ревик этого не знал.

Бледная рука, показывающая ему дротики с транквилизатором, с красным наконечником.

«Вот чего ты должен бояться, племянник».

Страх взорвался в свете Ревика, достаточно сильный, чтобы затмить его разум.

Это было последнее, что он помнил, прежде чем потерял сознание.

Глава 27. Чего я хочу

Ревик очнулся в клетке.

Паника пронзила его сознание.

Его грудь сжалась так сильно, что это причиняло боль, заставляло задыхаться.

Он бился, ударяясь руками и телом о металлические прутья.

Они оставили ему всего около 30 см свободного пространства с любой стороны от того места, где он лежал. Что-то обхватывало его горло. Он немного подёргал это пальцами, но не смог снять. Он вцепился в прутья руками, крича.

Там, где он находился, было темно, только на другом конце комнаты горел огонь.

Он был под землёй.

Один этот факт почти заставил его слететь с катушек.

У него всегда была клаустрофобия… сколько он себя помнил.

Очень, очень сильная, чертовски смертельная клаустрофобия.

Где-то там, должно быть, открылась дверь.

— Брат! — раздался голос, перекрывший вопли Ревика. — Брат, успокойся. Успокойся! Ты здесь не заперт! Ты в безопасности!

— Выпусти меня! ВЫПУСТИ МЕНЯ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!

— Брат, спокойно… спокойно… здесь большая комната. Разве ты этого не видишь?

— Нет, — Ревик покачал головой. — НЕТ, ВЫПУСТИ МЕНЯ ПРЯМО СЕЙЧАС!

— Ты в полной безопасности…

«Выпусти меня бл*дь… Я убью тебя… Я УБЬЮ тебя бл*дь…»

До него не доходило, что на нем ошейник, пока он не выплеснул свои мысли в Барьер, пытаясь добраться прямо до света Торека, заставить его понять.

Ошейник активировался.

И ударил его током. Сильно.

Достаточно сильно, чтобы парализовать его, заставить стиснуть зубы, заглушить разум болью. Он уронил свой вес обратно на металлические прутья. Он лежал, тяжело дыша, ожидая, когда боль утихнет. Когда всё закончилось, он застонал, пытаясь вернуть контроль над своим светом.

Над ним сдвинулась тень.

Ревик издал ещё один стон, всё ещё сжимая прутья.

Слёзы текли по его лицу, отчасти от боли, но он чувствовал тщетность происходящего, потерю контроля, даже когда паника в его свете усиливалась. Он слышал голоса над собой, но едва понимал слова на прекси. Всё, что он мог чувствовать — это то, что они заперли его в коробке.

Он был в грёбаной коробке под землёй.

Торек взял то, что он ему сказал, и использовал это против него.

Он использовал это, чтобы пытать его…

— Нет, брат, — успокаивал голос. — Нет, всё в порядке. Ты в безопасности…

«Это не сработает, — сказал женский голос. — Gaos, Тор. Посмотри на него! Ты доведёшь его до грёбаного сердечного приступа. Мы не можем оставить его здесь в таком состоянии, что бы там ни говорил этот больной ублюдок».

Последовала пауза.

Затем щёлкающий вздох.

«Ты права. Ты права, любовь моя. Как всегда».

Вторая группа мыслей определённо принадлежала Тореку.

Ревик не расслаблялся. Он лежал, тяжело дыша, всё ещё сжимая прутья. Он чувствовал себя свернувшейся змеёй, готовой нанести удар, или, может быть, готовой почувствовать, как его сердце разорвётся в груди.

«Ты права, — повторил ей Торек. — Я понятия не имел, что он будет так чувствителен к этому. Мы попробуем что-нибудь ещё. Используй ошейник, чтобы вырубить его, чтобы мы могли переместить его…»

— Нет! — закричал Ревик. — Нет, чёрт возьми! Не вырубайте меня снова…

Но больше у него не было возможности что-либо сказать.

Всё погрузилось во тьму.

***

Ревик прислонялся к стене, морщась, пытаясь вернуть контроль над своим светом.

Он снова потерял счёт времени.

Не только с точки зрения количества часов.

С точки зрения времени суток, точного дня недели. Он потерял счёт дням и неделям в целом, потерял всякое представление о том, сколько часов и дней прошло с тех пор, как он попал сюда.

Без доступа к своему свету он понятия не имел, сколько времени прошло.