Торек произнёс последние слова мягко, но с ударением, всё ещё прижимая Хайли к себе, пока произносил эти слова. Проследив за взглядом Ревика, он пожал плечами и добавил:

— Изначально ты должен был вернуться к своей работе через десять дней. Я договорился о большем сроке.

Он улыбнулся, увидев выражение лица Ревика.

— Твои работодатели были, э-э… весьма любезны, брат. По крайней мере, как только они узнали, кто я такой. Я заверил их, что верну тебя в первозданном виде, конечно же. И что ты полностью согласен с нашей договорённостью. Один из них, в частности, казался весьма увлечённым этой идеей, брат. Адмирал Дюренкирк, я полагаю? Он предложил мне кучу денег, на самом деле. Чертовски много денег, просто чтобы навестить тебя, пока ты здесь.

Ревик уставился на него, на мгновение лишившись дара речи.

— Как долго? — сказал он наконец.

Торек улыбнулся, пожав одной рукой.

Глядя на него снизу вверх, Ревик почувствовал, что боль в груди усиливается.

Вместе с этим пришло более мрачное чувство, ощущение загнанности в ловушку, о котором он почти не мог думать. Он всё ещё полулежал там, тяжело дыша, когда Хайли высвободилась из объятий Торека и опустилась перед ним на колени. Она быстро заглянула ему в глаза, ободряюще улыбнувшись, прямо перед тем, как погладить его по лицу, убирая влажные от пота волосы с его глаз.

Наклонившись ближе, она поцеловала его в губы.

Ревик поймал себя на том, что отвечает на поцелуй.

Он не мог удержаться ни от этого, ни от того, чтобы податься к ней, пытаясь прикоснуться к ней большей частью своей кожи. Он чувствовал её желание, как она хотела его.

Она хотела сделать больше, чем просто прижаться к нему.

Она хотела, чтобы он потерял контроль по-настоящему.

Она хотела, чтобы он поговорил с Тореком, рассказал ему всё, что, чёрт возьми, Торек хотел знать.

Она просила его об этом своим светом, умоляла его.

Он поцеловал её крепче. Он силился направить в неё свой свет, притянуть к себе, уговорить её прикоснуться к нему, прижаться к нему губами…

Ошейник активировался, ударив его током, и он застонал, убирая свой свет.

Откинувшись назад, он тяжело дышал, стараясь контролировать себя, в то время как она продолжала прикасаться к нему, что-то нашёптывая, притягивая его светом, который пропускала сквозь свои пальцы.

«Давай, брат. Пожалуйста. Просто сделай, как он просит. Пожалуйста, мой прекрасный брат…»

— Я сниму его с тебя, — сказал Торек.

Ревик поднял глаза. Торек наблюдал, как Хайли продолжала целовать его, прокладывая путь вниз по челюсти Ревика, затем по шее и груди.

— Только скажи слово, брат, и я сниму его с тебя. Ты можешь трахать её по-настоящему. Столько раз, сколько захочешь. Она хочет этого. Ты должен чувствовать, как сильно она этого хочет, брат. Она уже умоляла меня позволить ей.

«Почему ты борешься с этим? Почему, брат? Мы не причиним тебе вреда. Торек не причинит тебе вреда. Он один из хороших парней… Я обещаю, что это так. Ты можешь нам доверять».

Ревик покачал головой, задыхаясь.

Он почувствовал, как боль в лёгких усилилась. Хайли обхватила рукой его член, нежно поглаживая его, сжимая достаточно сильно, чтобы он застонал.

«Просто дай ему почувствовать тебя рядом, брат. Это всё, чего он хочет. Дай ему свой свет. Скажи ему то, что он хочет знать, и мы так хорошо о тебе позаботимся. Я обещаю тебе, мы так и сделаем».

Ревик закрыл глаза.

Он не ответил ей.

Он также не ответил Тореку.

В тот раз он даже не взглянул на него.

Он не доставит этому засранцу такого удовольствия.

Он также не даст ему того, чего он хотел. Он не станет. Ему было наплевать, как долго ему придётся это терпеть.

Он мог пережить его.

Он мог пережить абсолютно всех, бл*дь, если ему понадобится.

Когда он поднял глаза в следующий раз, Торек хмурился, и ещё большее недоумение появилось в его золотистых глазах. Долгое мгновение он просто стоял там, наблюдая за Хайли, которая продолжала притягивать его свет, прикасаясь к нему, пока Ревик снова не застонал. Ошейник вспыхнул, когда его боль усилилась и вышла из-под его контроля, когда Хайли не остановилась.

Торек продолжал молча наблюдать за ними, и его золотые глаза сияли в свете огня.

***

«Проснись, брат. Проснись…»

Голос был умоляющим; он притягивал его, возвращая в сознание.

«Проснись, мой очаровательный брат…»

Ревик почувствовал, что борется с притягательностью этих слов, сначала бездумно.

Затем он почувствовал запах еды.

Не просто еды. Мясо.

Обжаренное на углях мясо…

Бл*дь, пахло стейком.