Он покачал головой, скрестив руки на груди.

— Мы не используем эти титулы. Видящие, — добавил он в качестве объяснения.

— Так как вы называете друг друга?

— Дигойз, — сразу представился он. — Официально, во всяком случае. Или по-военному. Неофициальным было бы моё настоящее имя Ревик. Вы можете называть меня любым из них, — на этот раз он старался говорить подчёркнуто вежливо, почти разъяснительно, но она снова улыбнулась ему, казалось, расслабившись.

— Итак, если я назову тебя Ревик, ты продолжишь флиртовать со мной? — спросила она.

Снова тихо щёлкнув, он покачал головой.

Более тёмный отголосок привлёк его внимание, даже когда он это сделал.

По какой-то причине его мысли вернулись к началу той ночи.

В тот день, если быть точным.

— Я также слишком пьян, чтобы флиртовать, — сказал он.

Он почувствовал, как она вздрогнула.

К сожалению, он не знал, как заговорить об этом.

Когда молчание стало более неловким, Ревик прочистил горло. Погасив остатки hiri, он коротко поклонился ей, поблагодарил за hiri и вернулся обратно в главное помещение, закрыв за собой стеклянные двери.

На этот раз, решил он, к чёрту формальности.

Он ушёл.

Он никому не сказал.

Он даже не позвонил заранее, чтобы предупредить Эддарда о своём отъезде, хотя поначалу не задумывался о причинах этого.

Только пройдя около десяти кварталов, выдыхая пар перед собой в воздухе поздней осени, обхватив себя руками поверх относительно тонкого пиджака от смокинга, он признался себе, что домой не собирается.

Глава 9. Покупаешь или продаёшь?

Слова Вэша всё ещё звучали в голове Ревика.

Возможно, именно слова старого видящего Ревик слышал громче всего, когда обнаружил, что ноги сами несут его к станции метро на вершине Хит.

Однако он не думал об этом сознательно, ни когда входил на железнодорожную станцию, ни когда заходил в один из вагонов… даже когда он, в конце концов, сошёл с поезда на второй станции, которая высадила его более или менее в центре Сохо.

Его разум ощущался по большей части пустым.

Может, именно поэтому казалось, что прошло не так уж много времени, когда Ревик обнаружил, что стоит перед баром, который он никогда раньше не видел изнутри. Однако Ревик давно точно знал, где он находится и что происходит внутри, точно так же, как любой другой видящий, живущий в Лондоне, знал об этом месте.

Уставившись на мигающий неон, он постарался подумать.

Потом он решил, что и это его тоже не волнует.

В смысле, раздумья.

Отключив свой разум, который всё равно лишь отчасти протрезвел, он направился прямо к выкрашенной в чёрный цвет двери, коротко кивнув оранжевоглазому вышибале, сидевшему на табурете снаружи. Не потрудившись спрашивать сидящего там видящего, Ревик взялся рукой за железную дверную ручку и сильно дёрнул, чтобы отделить её от дверного проёма.

Он оказался в тёмном коридоре, похожем на подземелье.

Стены клуба образовывали узкий проход, ведущий на главный этаж, хотя потолок имел высоту почти шесть метров. Те же стены были выкрашены в чёрный цвет с одной стороны; с другой стороны, в свете свечей слабо мерцали тёмно-фиолетовые обои в викторианском стиле с чёрными бархатными узорами.

Ревик коротко провёл пальцами по бархату, всё ещё сосредоточившись на коридоре, где он мог чувствовать и слышать других за тем местом, где пространство становилось открытым.

Его взгляд скользил по железным канделябрам, расположенным через неравномерные интервалы, с кронштейнов которых капал белый свечной воск под колеблющимся пламенем, вероятно, из-за открывающейся и закрывающейся входной двери. Высоко над его головой висела газовая люстра, а ковёр выглядел новым и был украшен тёмно— и светло-зелёными узорами.

Он не замедлил и не ускорил шаг, приближаясь к более просторному залу.

Когда он вошел на главный этаж клуба, то обнаружил, что там ещё темнее, чем в коридоре у входа. Помещение освещалось в основном свечами, но из-за размера пространства и расстояния между стенами свет здесь казался более тусклым.

Ревик не прошёл до конца, по крайней мере, поначалу.

Вместо этого он задержался у входа, встав прямо у стены и за пределами ближайшей арки света от свечей.

Он не собирался задерживаться надолго. Ровно настолько, чтобы оценить круг находящихся в комнате. Даже когда он сказал себе, что ему, строго говоря, не нужно ничего подобного делать, он всё равно стоял там, методично записывая информацию в уме.

Более сотни персон, видящих и людей, и это только те, кого видно.

По меньшей мере половина из них были пьяны.

Он мог чувствовать ещё несколько десятков персон в задних комнатах, тоже пьяных, некоторые под кайфом от вайров, а некоторые под кайфом от человеческих наркотиков, в первую очередь кокаина, героина и гашиша. Он также чувствовал немало видящих на Илуврене, так называемом наркотике-афродизиаке.

Он почувствовал сбоку другую комнату побольше, с какой-то аудиторией.