Что-то ядовитое пробуждается в глазах Анники, и ее ноздри раздуваются. Она шипит что-то сквозь кляп, но я продолжаю смотреть на Валона.

— Я с ней закончил. Конечно, я хочу ее вернуть. Именно поэтому здесь. — Я пожимаю плечами. — Но даю тебе слово, что это не из-за любви. Я хочу убить ее сам.

Мне требуется вся моя сила, чтобы не смотреть на женщину, которую люблю больше всего на свете.

Но мне нужно продать это.

Я должен.

Валон выглядит скептически.

— Чушь, — хмурится он. — Ты думаешь, я идиот?

Я качаю головой.

— Конечно, нет. Но можешь спросить любого: эта маленькая сучка только и делает, что создает проблемы. Она обирала меня с того момента, как состоялась эта комeдиальная свадьба. Она также обманывала Соту, и он это знает. — Я хмурюсь. — Ты, конечно, понимаешь, насколько она хороша в том, что она делает, и на что способна. — Я поворачиваюсь, чтобы плюнуть на пол. — Не имеет значения, сколько она дала. Вор — это все равно вор.

Это медленно, но изменение накатывается на лицо Валона, и мне приходится сдерживать свою самодовольную улыбку.

Да, это тот вид, когда он глотает это дерьмо целиком.

— Мне не следовало к ней приближаться, — говорю я. — Знаешь, в первый раз, когда мы пересеклись, эта сучка украла у меня.

Валон хмурится.

— Да… Я думаю, я слышал эту историю. Это было ожерелье, да?

Я качаю головой. На этот раз я смотрю на Аннику.

Прямо на Аннику.

— Это был кошелек, — рычу я. — Сучка украла его прямо из моего правого кармана пиджака.

Из всех чудес, которые я надеюсь вытащить сейчас, это самое сложное. Бомба в этой сумке имела удаленный детонатор. Я уже видел такие СВУ раньше, и знаю, что триггер выглядит чем-то вроде простого сотовой телефона.

Первоначальный план Валона состоял в том, чтобы я передал бомбу Соте, а потом вернулся сюда, где он заставил бы меня перевести ему деньги, прежде чем взорвать Соту.

Если бы я был на месте Валона, держал бы этот детонатор очень близко, скорее всего, при себе.

Но его левая рука в повязке. Его карманы на штанах можно проверить. Но он не пытается запихнуть руку в карман за триггером. Вот почему я предполагаю, что он в наружном кармане пиджака.

Риск заключается в надежде, что Анника знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я сейчас говорю.

…Что я говорю ей, что делать.

— Твой кошелек? — насмехается Валон.

Я киваю сердито.

— Да. Прямо из моего правого кармана пиджака, пока я покупал ей чертово питье. И с тех пор ничего не изменилось.

И именно тогда я это вижу.

Ярость и огонь в ее глазах тускнеют, и понимание загорается.

Она понимает, что я говорю, не произнося ни слова.

Она знает меня.

— Считай, что эти деньги — задаток, — рычу я, кивая подбородком на спортивную сумку у его ног. — У нас были разногласия. Но мы оба бизнесмены. Нет необходимости добавлять эмоции или мелочность в это.

Мои слова предназначены как отвлечение. Это срабатывает. Я смотрю прямо на Валона, но на краю моего зрения вижу, как рука Анники движется за её спину, к его правой стороне.

— Давай сделаем это, Валон, — рычу я. — Мы оба можем выйти отсюда с тем, что хотим. Ты получаешь свои деньги, а я получаю эту сучку, чтобы отомстить. Согласен?

Брови Анники поднимаются и опускаются дважды. Мой взгляд мелькает к ней. Обе ее руки теперь снова перед ней.

Она поняла.

— Какова твоя цена, Валон, — говорю я. Достаю телефон, который забрал у Тенгана, и машу им в воздухе. — Назови сумму, отпусти ее, и я переведу тебе прямо сейчас. Нам не нужно продолжать эту войну.

Глаза Валона сужаются, и его губы сжимаются, как будто он обдумывает это. Обычно это было бы абсурдным предложением. Но очевидно, что он здесь борется с инфекциями и старается не истечь кровью. Он сгорбился и явно чувствует боль. Честно говоря, меня удивляет, что он вообще жив, даже если кажется, что он поддерживает себя здесь, в туннелях, на обезболивающих и стимуляторах. Он выглядит так, будто его держат в заложниках, черт возьми.

Значит, это может сработать. А если нет — я убью его голыми руками, даже если в процессе меня подстрелят.

— Пять миллионов, — шипит он.

Я сдерживаю желание закатить глаза.

Делаю вид, что раздумываю, хмурюсь. Потом киваю:

— Договорились. Пять миллионов за неё. И считаем дела улаженными по-джентльменски.

Губы Валона кривятся.

— Переводи.

— Сначала она.

Он не двигается. Время замирает.

И наконец он резко толкает её вперёд. Дуло пистолета не дрогнув, остаётся направленным на меня, палец уже на спусковом крючке.

— Попробуешь хоть что-то, Кензо… — Он качает головой.