Лоуренс нежно коснулся её губ, едва ощутимо, давая ей возможность отвернуться. Но Мара не сделала этого. Вместо этого её руки вдруг сами нашли его грудь и с силой толкнули.

— Ты ненавидишь меня, — тихо сказал он, ловя её запястья.

— Но почему тогда дрожишь от одного моего прикосновения?

— Потому что ты сводишь меня с ума! — закричала она, вырываясь.

— Потому что я хочу тебя и ненавижу себя за это!

Она замахнулась, но Лоуренс поймал её руку и прижал её ладонь к своему лицу. Горячее дыхание коснулось её пальцев.

— Бей меня, если станет легче, — прошептал он.

— Но не лги себе.

Глаза Мары наполнились слезами. Её захлестнуло чувство беспомощности. Она начала колотить его в грудь, глухо всхлипывая.

— Ты сделал мне больно… ты предал меня… — её голос срывался, но Лоуренс не отпустил её.

— Я знаю. И я готов искупить свою вину. — он убрал прядь волос с её лица, изучая её выражение.

— Позволь мне.

Она всхлипнула, уткнувшись в его плечо. Лоуренс обнял её, чувствуя, как её тело содрогается от подавленных рыданий. Он не торопился, не настаивал. Просто держал её в своих руках.

Когда они приехали к нему домой, Мара чувствовала себя опустошённой. Её мысли путались, но её кожа всё ещё горела от его прикосновений.

Мара почувствовала, как стены буквально давят на неё. Всё здесь напоминало о той ночи: мягкий свет, запах его парфюма, обстановка.

— Садись, я сделаю тебе чай, — предложил Лоуренс.

— Я не хочу ничего от тебя! — бросила она, но осталась стоять посреди комнаты.

Лоуренс обошёл её, приблизился и осторожно взял за руку.

— Идём, — тихо сказал он.

Она вырывалась, но он не отпускал.

— Мара, ты выпустила пар, теперь дай мне шанс тебя успокоить.

— Не надо меня успокаивать! — выкрикнула она, снова пытаясь вырваться.

Он неожиданно поднял её на руки и понёс в ванную.

— Лоуренс, опусти меня на пол! Немедленно! — она била его кулаками по плечам, но он остался невозмутимым.

— Успокойся, — прошептал он, включив тёплую воду.

Он осторожно поставил её на пол, включил душ и сказал:

— Раздевайся.

— Ты серьёзно?! — Мара была в шоке.

— Расслабься, колючка. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась. — его голос был мягким, почти ласковым.

Он сам взялся за её платье, но она снова начала вырываться.

— Мара, я тебя не трону. Просто доверься мне.

Её сопротивление постепенно ослабло, и она, наконец, сдалась, позволив ему снять с себя платье. Лоуренс молча направил тёплый поток воды на её плечи, он взял гель для душа, выдавил немного на ладони и нежно провёл по её плечам, затем по спине, затем по рукам. Тёплая пена стекала по её телу, а Лоуренс двигался медленно, изучая каждую её реакцию.

— Ты ненормальный... — тихо сказала она, чувствуя, как расслабляется под его прикосновениями.

— Возможно, — ответил он, продолжая двигаться медленно и аккуратно.

— Ты так напряжена, — прошептал он, прижимаясь губами к её виску.

Он нежно вымыл её плечи, спину, а затем наклонился и коснулся губами её шеи.

— Лоуренс... — прошептала она, но не отстранилась.

— Я готов искупить свою вину, Мара, — сказал он, продолжая целовать её.

Мара закрыла глаза, ощущая его прикосновения и поцелуи. Внутри неё боролись желания: убежать или раствориться в нём.

Когда он укутал её в полотенце и вынес на руках в спальню, у неё вдруг нахлынула новая волна страха. Он уловил её состояние.

— Я не трону тебя, пока ты сама этого не захочешь, — спокойно сказал он, смотря прямо в её глаза.

Она кивнула, всё ещё не доверяя своим эмоциям.

За чашкой чая Лоуренс тихо произнёс:

— Когда-то я любил одну женщину. Амелию. Я верил ей. А потом застал с другим.

С тех пор я не доверял чувствам.

Мара смотрела на него, чувствуя странную боль в груди. Она знала, что Лоуренс не из тех, кто делится личным.

— Поэтому я теперь так привязался к тебе, Мара. Ты заставила меня снова чувствовать.

Мара посмотрела на него с удивлением, а затем осторожно обняла его и устроилась у него на коленях.

— Я тоже боюсь... — тихо сказала она.

— Тогда будем бояться вместе, — сказал он, погладив её по волосам.

— А теперь твоя очередь. Расскажи мне что-нибудь откровенное, Мара.

Она закусила губу, чувствуя, что этот вечер изменит всё.

Они разговаривали до глубокой ночи, постепенно сближаясь всё больше.