— Значит, ничего с ним не справится? — спросил Дворжецкий.

— Отнюдь, — прицокнул языком Романов. — И на старуху найдётся проруха. Царевич всё-таки мужчина, молодой да видный. Кровь в нём играет и женщин он не чурается… Кхм… Знаете же, по какой причине ваш сын таким стал?

Дворжецкий поджал губы. Он уже обращался к князю Бесстужеву за разъяснением случившегося, но тот резко ответил, что готов любому, кто плохо скажет о его дочери, вырезать язык под самый корень. Род Бесстужевых был не из тех, с кем не приходилось считаться, поэтому Дворжецкому пришлось удовлетвориться этим посланием.

Романов наблюдал за поменявшимся лицом князя Дворжецкого. Хоть его сын и успел скинуть компрометирующее видео своим друзьям, княжичам Бельскому и Романову, но по приказанию отцов это видео было удалено со всех носителей. Сейчас война между родами никому не была нужна.

Вот потом, когда татар снова отбросят, может и найдётся то самое видео, но пока… Пока что из политических соображений не стоило дразнить гусей.

— Как же не знать, Данила Николаевич, — вздохнул Дворжецкий. — О таком, конечно, не говорят, но…

— И мы не будем о «таком» говорить. Не время и не место для подобных разговоров, — улыбнулся Романов губами. Его стальные глаза продолжали крепко держать собеседника на крючке. — Однако, мы можем поговорить о несколько другом. И это будет касаться мести царевичу. Видите ли в чем дело… Я же могу вам доверять, Павел Николаевич?

— Как самому себе, — с жаром откликнулся Дворжецкий.

— Хорошо, тогда надеюсь, что сказанное здесь не выйдет за пределы кабинета. Видите ли в чем дело… Ох, я уже повторяюсь. В общем, как вы знаете, Василий Иванович, царство ему небесное, прогнал с очей своих третьего сына… Впал тот в немилость и отправился в Белоозеро не просто так, а как бы в ссылку. Подальше с глаз отцовских. Со временем его и в самом деле хотели определить в какую-нибудь дальнюю область на охрану рубежей, но… Так как сейчас времена неспокойные, а возле Белоозера почему-то начали открываться Омуты, с которыми царевич чуть ли не в одиночку справляется… В общем, пошла по нашей земле между людишками молва, что на самом деле царевич-то геройский парень. И что напрасно обидел его царь-батюшка, царствие ему небесное в очередной раз.

— А на Руси обиженных и обездоленных любят, — кивнул Дворжецкий, соглашаясь со словами Романова.

— Да, а так как царь у нас не очень активно людей на бой собирает. Не очень-то спешит отбивать занятые татарами города и сёла, то ещё один пошел слух, что лучше бы Иван Васильевич сел на престол, а вовсе не его братец старший, — поднял вверх палец Романов. — Вроде как у младшенького бы духа поболе будет, чем у старшего!

— Эвона как, — присвистнул Дворжецкий. — И кто же так говорит?

— Да слухами-то земля полнится.

— Но есть же ещё и средний брат, Фёдор Васильевич, ему-то…

— Фёдору Васильевичу только бы молитвы читать, да поклоны бить. Он от митрополита Даниила ни на шаг не отступает, в рот ему заглядывает. Если… не дай Бог, конечно, — Романов перекрестился, не спуская глаз с лица Дворжецкого, — со старшим братом что-то случится и на главенство взойдёт Фёдор Васильевич, то вовсе не царский зад опустится на престол, а задница его святейшества. Мы же не хотим этого?

Дворжецкий сумрачно посмотрел на Романова. Взглянул на дверь. Прикинул — успеет ли добежать до дверей, если… Нет, не успеет. И за дверями дворня Романова — вмиг перережут всех слуг Дворжецкого.

Он уже успел пожалеть, что связался с Романовым. Казалось бы, чего проще — взять и вместе заказать, чтобы царевичу хорошенько намяли бока. Может быть, и инвалидом бы сделали, но… Сейчас приходится сидеть и слушать то, что уже можно отнести к дворцовому заговору.

Уголки губ Романова чуть дёрнулись, словно у пса, предупреждающего — не рыпайся, а то будет хуже. Даже белые клыки показались…

Дворжецкий понял, что наверняка не успеет!

Но если его помимо воли проталкивают в что-то, пахнущее изменой, то надо бы узнать, чем это всё пахнет. Сделать вид, что всё принимаешь и понимаешь, а уже потом, когда будешь на безопасном расстоянии от угрозы мгновенной расправы, можно всё взвесить если минусы перевесят плюсы, то сразу же выложить всё батюшке-царю.

— Мы хотим мудрого и доброго правителя, а также тяжелого кармана и уверенного будущего для Рода, — уклончиво ответил Дворжецкий. — Я правильно понимаю, что всё это прелюдия, господин Романов?

— Ну что вы, князь, не стоит быть таким официальным. Но вы правы, это всего лишь прелюдия, а вот и сама ария. Меня к себе вызвал Владимир Васильевич, когда узнал о произошедшем ночью в поместье царевича…

— Но откуда он узнал? — ахнул Дворжецкий.

— А вот об этом я и хочу сказать, — улыбнулся Романов. — В окружение царевича был внедрён человек, который ненавидит Ивана Васильевича не меньше нашего. И да, у этого человека тоже кровная месть на уме. Царь Владимир Васильевич настоятельно рекомендует нам воздержаться от подсылки новых убийц, чтобы не тратить понапрасну финансы. Подосланный человек очень опытный и вскоре он разберется с нашей ходячей проблемой.