— Вам? — я с сомнением посмотрел на Дворжецкого. — Впрочем, почему бы и нет, княжич? От вас я ничего плохого не видел. Вы ни словом, ни делом меня не пытались принизить. Так что у меня нет никаких веских оснований вам отказать. Но прошу вас только быть аккуратнее!

Заодно проверим — знает ли он про то, что его предал Ермак или нет? Ни одна мышца не дернулась на лице Дворжецкого. Зрачки не расширились, дыхание не участилось. Значит, не знает. Что же, мне же лучше.

— Я буду невероятно аккуратен! — заявил он.

— Тогда вам нужно раздеться. Иначе эликсир не сработает в полной мере. Вы же видели, что от Порфирия Валентиновича была тень?

— Видел, — сказал Дворжецкий, разоблачаясь с быстротой пылкого любовника. — Но я буду невероятно аккуратен! Я буду просто Богом Аккуратности! Я готов!

— Ух, вот это скорость. Да на такой скорости вы вокруг училища успеете обежать и вернуться никем не замеченный!

Ещё одна подколка-наживка в адрес Дворжецкого. Он её проглотил точно также, как и первые. Я протянул склянку с «эликсиром невидимости». Княжич взял её, зачем-то понюхал, как будто умеет различать запахи состава. Поморщился, а затем капнул несколько капель перед собой.

Раздался хлопок! Появился дым!

Ну что же, теперь можно расслабиться и наслаждаться представлением.

Перед нами застыл совершенно голый Дворжецкий. Он с подозрением начал оглядываться по сторонам. Его глаза скользили по находившимся в раздевалке ребятам. Те пучили глаза в ответ. Дворжецкий довольно улыбнулся.

Ну да, он не знал, что пока я отвлекал внимание, Тычимба успел почти всем шепнуть, что это розыгрыш. Некоторые легко дергались от неожиданного шепота, другие оставались недвижимыми. Но в целом…

Ещё и дым был нужен для того, чтобы слегка дезориентировать Дворжецкого, а в это время мы с Годуновым метнули иглы, парализуя тех троих, что могли нас выдать. Шуйский, Романов и Бельский застыли, как будто в охреневании от произошедшего.

— Михаил Павлович, где вы? — произнес Курбский. — Вы тут? Нам уже можно прятать вещи?

Дворжецкий подошел к нему почти вплотную. Курбский продолжал делать вид, что не видит княжича. Тогда Дворжецкий начал танцевать перед ним, высоко подкидывая колени, тряся руками и всем тем, что болтается.

Должен вам признаться — выдержать подобное представление было непросто. Однако, я делал каменную харю и тщательно снимал танцующего Дворжецкого. Другие дети дворян тоже кривились, но сдерживали себя изо всех сил.

Троица молчала. Они лупили глаза, но не могли произнести ни слова. Всё равно отношения с ними были испорчены, так что можно было не переживать за их мысли и чувства.

— А я вот он! — пропел Дворжецкий, подскакивая к Батори. — Вот он я!

— Где вы? Я вас не вижу! — Батори вытянул руки, почти наткнувшись на грудь Дворжецкого.

Тот отскочил в сторону, заулыбался, а потом схватил свой телефон и выскочил из раздевалки. Тут же все выдохнули, набрали в грудь воздуха, а я поднял руки вверх:

— Господа, сдержитесь ещё несколько секунд! Раз, два, три…

Меня прервал дикий женский визг. Затем последовал гром, тут же раздался грохот ломающейся двери и стон боли.

В раздевалке уже никто не смог себя сдерживать и грохот смеха смог сравниться только с музыкой шухера снаружи. Женский визг перешел в боевые вопли! Гром магических ударов перешел в барабанный бой!

Стоны раздавались всё чаще и ближе. Я скомандовал:

— Быстро к двери! Запускаем нашего беднягу и накидываем поле! Иначе нас порвут как щенят!

— Есть, царевич! — тут же откликнулись Годунов, Курбский и Батори.

Остальные тоже кинулись к двери. Она с треском распахнулась, всасывая в себя побитого, обожжённого и всё ещё дымящегося Дворжецкого. Он ввалился, как куль с дерьмом, сброшенный с телеги. Распластался на полу, тяжело дыша.

За дверями виднелись разъяренные амазонки разной степени обнаженности. Они явно жаждали крови. Но нашу кровь я отдавать не собирался!

— А ну, навались! — скомандовал я, выпуская из рук живицу.

Ребята тут же захлопнули дверь, начали накидывать на неё силовые поля. Дверь тут же задрожала от ударов снаружи.

— Тычимба, работай, — прошептал я.

— Будет исполнено, господин, — раздалось в ответ.

— Держись, ребята! Не пускай их! — громко прокричал я, а потом завопил ещё громче. — Нам только до прихода преподавателей продержаться!!! Пусть увидят, как боярыни и княжны голыми задницами да сиськами сверкают!!!