– Но у тебя рука!
– взмолилась мать.

– У меня их две, - смеется сын и поднимает вверх здоровую.
– И голова!

Гуля тут же меняется в лице, прячет его в трясущихся ладонях и всхлипывает. Мы с Рафом недоуменно переглядываемся, а потом я намекаю ему, что мать хочет обнимашек.

– Ну мам, ну не плачь!
– сын жмется к матери и гладит ее по спине.
– Мы будем по видеосвязи общаться каждый день. Зато представляешь, какие у меня возможности! Я стану программистом.

– У нас и здесь можно стать айтишником, - всхлипывает Гуля.

– Можно. Но папа ведь поддержал меня. А я именно об этом мечтал.

Вытирая слезы, экс-супруга недобро косится на меня. По ее мнению, я вбил в его неокрепший ум мысль об образовании за рубежом. И чихала она на то, что я сам офигел, когда сын пришел ко мне с этой идеей.

– О, регистрация началась, - довольно улыбается Раф. Он высокий - почти с меня ростом, худощавый и светлый, с копной темно-русых волос и серыми глазами.

– Ну давай, сынок, удачи тебе!
– потрепав Рафу по шевелюре, не выдерживаю и крепко его обнимаю. Как бы ни было тяжело его отпускать, я знаю, что это во благо.
– Люблю тебя, сынок!

– И я тебя, пап!
– он тоже обнимает, но держится стойко.
– Мам!

У Гули снова глаза на мокром месте, она прижимает малыша к груди и гладит его по спине.

– И, пожалуйста, не убейте друг друга до моих каникул, - снова хохмит Рафа. К сожалению, он несколько раз видел, как мы с его матерью собачимся. Чести это нам не делает, но по-другому говорить иногда не получается.

Через несколько минут мы вдвоем смотрим вслед уходящему сыну и оба испытываем смешанные чувства. Когда-то Рафа всецело зависел от нас. Он бежал к нам за утешением, улыбкой, любовью. Когда-то я вместе с ним ездил на его иппотерапию и помогал взобраться на лошадь. Когда-то он делился со мной самым важным, а я говорил ему, что он все сможет. Я даже помню день, когда Раф впервые увидел море и бежал к нему, сломя голову. Теперь ему восемнадцать, и он выпорхнул из гнезда. И у меня на душе кошки скребут.

– Подвезешь меня до дома?
– спрашивает Гуля, вытирая слезы платком.

– Поехали.

В машине несколько минут едем в тишине и слушаем радио. Я уже не помню, когда мы в последний раз вот так сидели и не кричали друг на друга. И тут я понимаю, что с отъездом Рафаэля, между нами окончательно разорвалась тонкая нить, которая связывала нас, как родителей. Я продолжаю платить за учебу сына в Америке, но у меня больше нет обязательств перед его матерью.

– Ну вот и все, - судорожно вздыхает Гуля.
– Он все-таки улетел. А я осталась одна, - снова чуть не плачет она.

– Гуль, не драматизируй. Ты же не собиралась держать его вечно у юбки, - говорю немного с раздражением.

На удивление, она не упрекает. Обычно я для нее старый козел, который не разглядел ее чувствительную натуру, постоянно пропадал на работе и спал с с секретаршей. А я тогда вообще мало спал, потому что на заводе все начало получаться. Я бы даже сказал, вопреки.

С Гульнарой мы поженились, когда мне исполнилось тридцать, а ей двадцать два. До свадьбы она была моделью, а потом у нас быстро родился Рафаэль, но оказалось, что он мальчик с маленькой особенностью. У него была няня-медсестра, водитель, массажист, частный учитель для подготовки к школе. Но жена была по-прежнему недовольна и упрекала меня в том, что я прихожу поздно, ухожу рано, выезжаю на завод, каждый раз, когда мне сообщают о какой-нибудь неполадке. А вскоре мне вообще стало все равно, довольна она или нет.

После развода Гуля получила квартиру, алименты и деньги на содержание, потому что работать и одновременно ухаживать за ребенком с ДЦП она не могла. Мы договорились, что это продлится до его восемнадцати лет. И этот день, наконец, настал.

– Фар, - зовет она неожиданно.

– Что?

– Может, пора поговорить?
– вздыхает Гуля.
– Как нормальные люди?

– Говори, - киваю и поворачиваюсь к ней голову, пока стоим на светофоре.

– Ну может, не здесь?
– пожимает плечами и садится вполоборота.

– А где?

– Приходи в гости. Ну что мы правда как кошка с собакой? У нас все-таки сын. Единственный.

Неожиданно улыбается и кладет ладонь поверх моей, лежащей на ручке коробки передач. Я хмурюсь, перевожу взгляд на нее: легкий румянец играет на щеках, длинные ресницы подрагивают, тонкие губы будто дрожат. Однажды я был в нее влюблен и меня, тридцатилетнего, вело от ее красоты и сексуальности. Она и сейчас, в свои сорок, очень хороша собой и не выглядит на свой возраст. Большим пальцем кисть мою поглаживает и ждет ответных действий.

Но я переключаю скорость и ее пальцы сползают. Гульнара возвращается в исходное положение, а я нажимаю на газ, перестраиваюсь и поворачиваю в сторону ее дома.

Сая

Сегодня вечером я не буду думать ни о чем, я буду просто радоваться. Подруга выходит замуж, свадьба проходит в элитном загородном комплексе Алматы, потому что две равно уважаемых семьи женят детей и хотят показать всю свою мощь и богатство. Поэтому гости делятся по принципу: родственники, друзья, коллеги молодых и бизнес-партнеры родителей, с которыми выгодно дружить.