Я развернул ее, прижав спиной к двери, затем быстро расстегнул ремень, расстегнул брюки и спустил их вниз ровно настолько, чтобы они не мешались. Приподняв ее, я усадил ее на свой член, обхватив руками ее задницу. Она была теплой, мягкой, уютной и прижималась ко мне, вскрикивая при каждом толчке, ее спина громко ударялась о дерево.

Находясь в опасной близости от оргазма, я изменил угол наклона, чтобы основание моего члена потерло ее клитор так, как ей нравилось. Меня еще больше возбудило осознание того, что я знаю, как ей нравится, когда к ней прикасаются. Как ей нравится, когда ее целуют. Как ей нравится, когда ее трахают.

Ее тихие стоны становились все громче и неистовее. Ее киска становилась все более влажной, скользкой от жара и трения. И слава богу, она вскрикнула, когда ее охватил оргазм, и я отпустил себя, мои ноги подкосились, пот стекал по спине под костюмом, мой член пульсировал внутри нее.

Когда я снова смог контролировать свои мышцы, я осторожно поставил ее на ноги и вышел из нее. Наклонившись вперед, опершись локтями в дверь по обе стороны от ее головы, я прижался губами к ее лбу, щеке, подбородку. Она подняла лицо, и я поцеловал ее в губы.

— Я сейчас вернусь, — тихо сказала она.

Я кивнул, давая ей возможность открыть дверь. Мое сердце с трудом замедляло свой ритм.

Пока ее не было, я снял пиджак, развязал галстук и стянул с себя мокрую рубашку. Развесив компоненты своего костюма, я снял остальную одежду.

Она снова вошла в комнату, включила свет и закрыла дверь.

— Поможешь мне снять это платье?

Повернувшись, она приподняла свои густые рыжие волосы, и я распустил узел на бретельках. Затем я прижался носом к ее затылку и вдохнул ее аромат. Должно быть, она смыла косметику, потому что я почувствовал запах ее средства для лица и модного увлажняющего крема.

— Можно это законсервировать? — спросил я, скользя руками по её талии и прижимая к себе.

Она тихо рассмеялась.

— Законсервировать что?

— Тебя.

Нас, чуть не сказал я, но вовремя остановился. Не было никаких «нас», таких, что можно было бы сохранить. Удержать. Сама мысль об этом вызвала странную боль в груди, и я разжал руки.

— Здесь есть молния или что-то ещё?

— Есть. Она сбоку.

Я смотрел, как она раздевается, рыжие волосы свободно падают на загорелые плечи, светлые груди, соски розовые и соблазнительные, линия загара от бикини пересекает живот. Мне хотелось провести по ней языком.

Повесив её платье, она забралась на кровать, скользнула под простыни и посмотрела на меня с ожиданием.

— Ты идёшь спать?

— Через минуту.

Я зашёл в ванную и почистил зубы, а когда закончил, окинул взглядом всю эту девчачью мелочь, разложенную на раковине. Баночки, тюбики, флаконы, кисти, компактные зеркальца. Казалось, будто здесь живёт не одна девушка, а как минимум пятеро. Так вот оно какое — жить с женой? А если у тебя ещё и дочери? Вся ванная всегда будет выглядеть так, словно в ней взорвался отдел косметики?

Заметив её флакон духов, я взял его и понюхал. Пульс участился, будто тело решило, что она рядом. Я поставил флакон на место и пошёл искать настоящую её.

На следующее утро я проснулся первым и пошёл в ванную. Когда вернулся в спальню, меня поразило, насколько красивой выглядела Келли. Она лежала на спине, одна рука изящно изогнута над головой, белая простыня спуталась на её талии, а медные пряди волос разливались по подушке.

Утренний свет воскресенья был мягким и розоватым, проникая сквозь тонкую штору над изголовьем. Кожа её едва заметно сияла. Несколько упрямых солнечных лучей пробились под край шторы, осветив веснушки на её носу, а ресницы отбрасывали на щёки тени, похожие на перья.

Она глубоко вдохнула, её грудь приподнялась, и мой взгляд скользнул ниже, по плавным изгибам её тела, мягкости её живота. Сквозняк качнул штору, и та слегка стукнулась о подоконник.

Она открыла глаза и увидела, что я стою рядом. Её губы тронула улыбка, голос прозвучал лениво:

— Что ты делаешь?

— Думаю о том, какая ты красивая. Хотел бы я сфотографировать тебя.

— Так сделай это. У тебя же есть камера.

Я сглотнул.

— Ты правда хочешь?

— Конечно.

Её глаза снова закрылись.

Моя сумка лежала в углу комнаты — Келли перенесла её туда ещё в начале недели. Я достал камеру и включил её. Но вместо того чтобы сразу направить объектив, сел рядом с ней и убрал прядь волос с её лба.

— Привет.

Она открыла свои глаза цвета морского стекла.

— Привет.

Я опёрся на руку, нависая над ней.

— Хочу, чтобы ты знала: для меня это нечто большее, чем просто фото.

— Для меня тоже. Но если эти снимки появятся в сети без ретуши, я буду очень зла.