— Совсем с ума посходили, что ли, — сказал я с досадой. — Немедленно отправьте погоню. Человек десять всадников, желательно гуннов. Позови ко мне Донатину. Куда они отправились?

Герений пожал плечами.

— Неизвестно, доминус. Атальф обыскивает кварталы вокруг дворца.

— Ну зачем это? — спросил я. — Вы что, думаете, что они спрячутся рядом со дворцом? Нет, конечно, они побегут подальше. Кто стоял на страже, почему они не посекли побег?

— На стражников напали и убили, — объяснил помощник. — Кто-то сделал это, а потом открыл решетки для пленников. Воспользовались тем, что дворец почти опустел из-за Квинкватрий.

— Оказать денежную помощь семьям погибших, — распорядился я. — Давай скорее Донатину и закройте ворота из города.

— Сейчас праздники, доминус, — мягко возразил Герений. — Люди прибывают из разных городов и уезжают туда. Как мы можем закрыть ворота?

— Верно, дьявол вас раздери, — сказал я. — Тогда поставьте посты и тщательно обыскивайте каждую повозку и колесницу. Они не должны уйти из города. В самой Равенне проведите обыски и мероприятия по поиску беглецов. Давай, что ты стоишь, действуй! И никому ничего не рассказывайте, ясно?

Герений кивнул и помчался выполнять указания. Лициния спросила:

— Это что же получается, прасины и венеты сбежали?

Я с подозрением посмотрел на нее. Времена сейчас такие, что доверять никому нельзя. Может быть, и эта девушка с невинной улыбкой и ясными глазами на самом деле помогала организовать побег, вскружив мне голову?

— Чего уставился? — спросила Лициния. — Ты что, думаешь, я тоже здесь замешана?

Даже если это и так, то сейчас она ни за что в этом не признается. Я вздохнул, выдавил из себя улыбку и сказал:

— Нет, что ты, я просто задумался, куда они могли уйти. Твой отец, может быть, знает? Узнай у него, пожалуйста.

Лициния замотала очаровательной головкой.

— Ты меня за кого принимаешь, Ромул? За своих отвратительных шпиков фрументариев? Мой отец согласился сменить партию ради меня, но доносить на своих бывших товарищей он не будет.

— Ладно, отлично, это характеризует его, как честного и надежного человека, — сказал и в это время подошел Донатина.

Лициния сразу отвернулась.

— Ну? — спросил я. — Как это случилось?

Магистр тайных дел поджал губы и промолчал.

— Ты что, ничего не знал об этом? — пораженно спросил я. — Ты, глава фрументариев? Тогда зачем вам целая сеть шпионов на всю страну, если вы не можете проследить за тем, что творится под носом?

На арене между тем чествовали победителей. По плану я должен был возложить на их головы венки из оливы и тростника, но сейчас у меня совершенно пропало желание делать это. Я хотел поручить это Евмену, но в это время зрители на трибунах начали скандировать: «Ромул Август!».

Ну что же делать нечего, придется исполнить свой долг, а еще заодно и познакомиться с новоявленными чемпионами. Я поднялся и в сопровождении телохранителей спустился на арену.

Чемпионы стояли перед группой других атлетов. Толпа продолжала кричать мое имя. Я взял поочередно венки из рук Евмена и возложил на макушки победителей, им пришлось для этого низко наклонить головы. Третьим победителем оказался неизвестный мне выходец из Капуи.

— Приходите вечером во дворец, парни, — сказал я. — Хотите быть принятым в ряды палатинских схолов?

Чемпионы удивленно переглянулись. Парсаний уже говорил с ними предварительно, но одно дело услышать это от него, а другое — получить приглашение от самого императора.

— Я буду рад служить вам, доминус, — быстро сориентировавшись, ответил Тагенес.

Кажется, грек, несмотря на внушительные габариты, более сообразительный и шустрый, чем увалень Тисандрий. Борец замешкался и тоже кивнул. Также, как и тот выходец из Капуи, что занял третье место.

— Ну вот и отлично, мы как раз зададим пир во дворце в честь победителей, — сказал я и похлопал каждого по могучему плечу, в то время как трибуны амфитеатра продолжали шуметь.

Там, насколько я понял, многие зрители делали ставки, а теперь радовались выигрышу или, наоборот, огорчались проигрышу. Между некоторыми азартными игроками разгорелись скандалы и потасовки.

На сегодня соревнования были завершены, остались только ритуальные выступления атлетов, но мне уже не было до них дела, поскольку основные мероприятия уже прошли. Мне надо было поторопиться и я, выехав с амфитеатра, поскорее вернулся во дворец. На улице уже наступил вечер и город быстро погружался в темноту.