— Вы уже опоздали, Таник. Я уже присмотрел нескольких кандидатов в чемпионы и Парсаний уже успел с ними договориться. Они будут моими, я могу оставить вам третьи места.

Таник сокрушенно покачал головой.

— И тут успел меня обскакать. Стар я уже стал, вечно ты меня обходишь. Ладно, отдай хотя бы занявших третьи места.

Он что-то задумал, раз сдался так легко, решил я. Никогда старый лис не упустит возможности обвести меня вокруг пальца.

— Ладно, надо еще посмотреть, займут ли они эти места, — примирительно сказал я. — А пока отведайте лангустов с соусом, они только сегодня выловлены в море.

Сразу после прыжков начались бег на короткую дистанцию в двести локтей, около стометровки, а затем и метание копий. Уже к этому времени выяснилось, что больше половины атлетов полудохлые и вряд ли способны добраться до финала. Они устали и тряслись от усталости, видно было, что это не профессиональные спортсмены, а так, любители.

Другие, в отличие от них, сразу выделялись своей силой, ловкостью и выносливостью. Фигуры стройные, крепкие и подтянутые, прыгали и бегали дальше и быстрее всех, копья метали метко и высоко. Очень скоро слабаки отсеялись, остались только сильные кандидаты.

Их было около пяти десятков, а из них выделялись трое лидеров, с которыми я уже был знаком заочно через Парсания. Двое из них были греками, их звали Глаукос и Тагенес, а третий римлянин Тисандрий.

Греки в прошлом году были чемпионами Афин в кулачном бою и метании дисков, а римлянин — отменный борец, один из лучших в Риме. Телосложением все трое могли соперничать с Родериком или Марикком. Даже если эта троица проиграет, все равно заберу их себе в телохранители, решил я. Мне уже давно пора удвоить охрану.

Каждая пара атлетов постепенно, раз за разом проходила этапы пентатлона, начиная с прыжков и заканчивая борьбой. Нескольких участников соревнований рабы уже унесли, потому что они валялись без сознания.

Кроме того, после метания копий в результате неудачного броска одного из зрителей пронзило насквозь. Бедолага погиб на месте. Все сиденья вокруг него забрызгало кровью.

— А здесь оказывается, опасно сидеть, — заметил я Лицинии, держа ее за руку. — Надеюсь, сюда копья не долетят.

После очередного этапа пентатлона осталось только семь пар. Каждая из них начала по-новой проходить бесконечный круг состязаний. Все атлеты тяжело дышали и обливались потом. Погода так и стояла непонятная, солнце стыдливо пряталось за облаками.

— Вы будете делать ставки, император? — спросил Таник. — Если будете, тогда шепните мне, на кого поставили, по давней дружбе.

Я улыбнулся и устало покачал головой.

— Вы же знаете, сенатор, если я буду делать ставки, то буду предпринимать все усилия, чтобы выиграл именно тот, на кого я поставил. На это придется тратить время, деньги, отвлекать моих подчиненных. А приз, который я получу, слишком мал, для того, чтобы так стараться. Короче говоря, сенатор, орел не ловит мух. Пусть выиграет сильнейший.

— Что же, это тоже справедливо, — задумчиво заметил Таник.

— Хотя, на вашем месте я бы поставил на Тисандрия, — невинно заметил я. — Делюсь проверенными сведениями, мы ведь не можем позволить, чтобы выиграл иноземец? А вот на втором месте будет Тагенес и он действительно этого достоин, скажу я вам.

Таник тут же подозвал слугу и приказал сделать ставки. Вскоре объявили победителей. Первое место взял Тисандрий, а на втором оказался Тагенес. Атлеты тяжело дышали, а их лица и туловища были в царапинах и ссадинах, полученных во время боев.

Я улыбнулся. Все шло по плану. А затем ко мне подошел Парсаний и прошептал на ухо:

— Император, пленники бежали из подземелья.

Я хотел спросить, какого дьявола пленники смогли сбежать из подземелья и случайно заметил взгляд моего дяди.

Павел сидел на высоком кресле поодаль от меня, рядом с моими братьями и сестрами и пристально глядел на меня. Я внезапно понял, что он прекрасно знает, о чем идет речь. Наверняка мой дядя приложил руку к этому побегу.

Неужели он как-то сумел связаться с пленными факционариями? Нутром чую, что да, без него здесь не обошлось. А ведь Лакома и Донатина советовали мне прикончить эту змею, а не греть на груди.

— Какие будут распоряжения, доминус? — спросил Парсаний, выжидающе глядя на меня.

Прекрасное настроение, охватившее меня с утра в связи с праздниками, мгновенно улетучилось.

— Какие же еще могут быть распоряжения? — сварливо спросил я. — Кто-нибудь отправился в погоню?

— Нет, доминус, — испуганно ответил Герений, будто бы это он был ответственен за поимку беглецов. — Ждут ваших распоряжений.