— Я прошу прощения, но… — Делаю глубокий вдох. — Я впервые об этом слышу. Не могли бы вы уточнить, откуда у вас мои данные?

Просто хочу убедиться, что не схожу с ума.

На том конце телефонной связи повисает пауза.

— Одну минуту, госпожа Ван дер Виндт, я еще раз все проверю.

Шутов ездил в Берн.

А теперь, спустя месяц, мне звонят из клиники, уточнить насчет «международных родов».

— Никакой ошибки нет, госпожа Ван дер Виндт. — Умница Эва зачитывает все данные, сама того не понимая, сдает этого придурка с потрохами — какую палату на какое время забронировал (ну конечно же самую лучшую!), уточняет мелочи, и в конце добавляет: — Господин Шутов бронировал партнерские роды для себя и своей супруги.

Партнерские… роды.

Для себя и супруги.

Я так сильно сжимаю телефон, что, кажется, пальцы вот-вот сомнут стальной корпус как салфетку.

Шутов, конечно, знает меня как свои пять пальцев, но у нас это взаимно. И каким бы бессердечным придурком он ни был — он бы никогда не стал устраивать мне роды в перерывах между интимными свиданиями с Рудницкой. Или я просто хочу так думать, а на самом деле это был всего лишь еще один акт заботы о своем ручном зверьке, из той же оперы, что и его уже хорошо знакомое «не выёбывайся»?

— Госпожа Ван дер Виндт? — выводит меня из ступора английский с акцентом.

— Да, я здесь. Прошу прощения. Дело в том, что я потеряла ребенка.

Она начинает сбивчиво извиняться. Я даже не вслушиваюсь, просто вежливо прошу больше не беспокоить меня по таким вопросам и заканчиваю разговор.

Снова вызываю Валентина и прошу его достать мне личный номер Юлии Рудницкой.

Я себя слишком хорошо знаю.

Я не успокоюсь, пока не узнаю, за каким чертом этот придурок на самом деле катался в Швейцарию. Дела, «будущие наши партнерские роды» или Юля.

Телефон Юли Валентин сбрасывает мне сообщением примерно через десять минут.

Я разглядываю стройные цифры совершенно обычного номера, хотя нет никакой логики в том, почему там должны быть какие-то волшебные числовые сочетания. Просто немного тяну время, придумывая в голове пару вариантов на разные случаи, если вдруг разговор повернется в какую-то не очень приятную сторону. Если эти двое действительно любовники, то мой звонок может вызвать у нее определенные… вопросы. Вряд ли я сама горела бы желанием вести вежливые беседы с женщиной, которая с порога начинает выяснять, в каких я отношениях с ее мужиком.

Тем более, что шутов — не мой мужик.

Юля берет трубку только когда лимит гудков приближается к концу. На заднем фоне слышна возня и громкие голоса, судя по обрывкам фраз — это какая-то съемка.

— Я слушаю.

— Добрый вечер, Юлия. Это Валерия Ван дер Виндт. Не знаю, помните ли вы меня.

Мы виделись один раз, тогда, в ресторане, когда Шутов представил ее как свою невесту. Тогда я была практически железобетонно уверена, что это был еще один очередной спектакль, чтобы от меня избавиться. Когда увидела их совместные фотки в той гостинице, включилось позднее зажигание и до меня вдруг дошло, что даже если Рудницкая не была его невестой, любовниками им это вообще никак не мешало быть. Причем уже довольно продолжительное время.

— Я вас помню, Валерия, — спокойно, как будто даже с вежливой улыбкой отвечает Рудницкая.

— Я бы хотела с вами встретиться. — Обсуждать это впопыхах по телефону, пока кто-то на заднем фоне уже рвет глотку, заставляя ее вернуться и не портить макияж, точно плохая идея. — Мне понадобиться примерно полчаса вашего времени.

— Полагаю, разговор пойдет об одном нашем общем знакомом? — Легкая насмешка в голосе.

— Именно о нем.

— У меня сейчас очень плотный график, но завтра вечером будет окно с семи до восьми, возможно, меньше. Давай встретимся в «Челентано» возле Привокзальной?

Я не упускаю из виду ее переход на «ты». Ничего такого в этом нет — мы с Рудницкой хоть и не ровесницы, но разница в возрасте у нас незначительная, и ничего такого в переходе от формальностей нет. Но меня почему-то все равно дергает. Не хочу быть на короткой ноге с женщиной, которая, возможно, провела вчерашнюю ночь в постели Шутова. Или проведет сегодняшнюю.

— Хорошо, Юлия, буду ждать вас там.

Она, конечно, замечает мой отказ становится своими в доску, но реагирует на него легким смешком, говорит, что постарается не задерживаться и мы заканчиваем наш короткий разговор, который я перевариваю и пока сижу в машине по пути домой, и дома, нервно бросая в сумку спортивные вещи, кроссовки и бутылку с водой. Чем дальше — тем сильнее эти идея кажется абсолютно идиотской, хотя час назад она выглядела как самая логичная вещь на свете. Что тут такого — спросить одну из телок Шутова, встречались ли они в Берне. Это ведь простой вопрос, я собираюсь задать его вежливо, заранее сказав, что ответ меня интересует только в личных, успокоительных целях.

Но уже по дороге в зал до меня внезапно доходит, что не так.

Я, блин, веду себя как Михайлевская.

Она ведь тоже прилетела на конюшни к Авдееву не для того, чтобы вцепить мне в волосы. Она просто точно так же приехала посмотреть на «особенную подружку» своего мужика, даже скандал не устраивала и вела себя максимально спокойно. Пока переодеваюсь в зале, надеваю лямки и тяну страшно тяжелые штанги (после долгого перерыва, мышцы как будто орут благим матом), перед глазами то и дело мельтешит картинка звонящей Шутову Юли — точно так же, как я когда-то позвонила Вадиму, чтобы его предупредить. Только в наших ситуациях, хоть они и сильно похожи, есть одно существенное отличие — Михайлевская, в отличие от меня, действительно встречалась с Авдеевым. А я для Шутова — просто долбаный проект, примерно, как один из его гениальных ботов, только с ручками и ножками.