— Бедные… — Я ерзаю на нем, недвусмысленно спускаясь бедрами ниже… — Бедные… японцы.

— Лори, блин, сидеть, — рычит Димка практически одновременно с тем, как где-то под потолком раздается мелодичная трель дверного звонка.

— Ждешь кого-то? — Я недовольно кривлю губы, потому что шутов раскусил мою затею, моментально подтянул выше, буквально одной своей лапищей прижав меня так, что из всех доступных мне телодвижений осталась только возможность шевелить пальцами. — Ветеринарша вернулась?

— Обезьянка, я делаю скидку только на то, что был придурком. — Он идет по коридору прямо с висящей мной, и его это как будто вообще нифига не беспокоит. Хотя, конечно, он заметно набрал всего того красивого, мышечного и мощного, от чего мое желание действительно нарядить его в мешок снова подняло голову. — Но про ветеринаршу больше ни слова. Это доставка.

Я продолжаю висеть на нем даже когда Шутов открывает дверь. Нужно отдать должное курьеру — парень даже в лице не изменился, только раз заулыбался — получив более чем щедрые чаевые.

Дима командует, чтобы держалась, берет в руки два массивных бумажных пакета. Из одного умопомрачительно пахнет.

Заносит меня на кухню.

Секунду медлит, ставит пакеты на край столешницы, потом сдергивает с дивана подушку с кистями, укладывает на ту же столешницу и только потом аккуратно ссаживает меня сверху.

Упирается ладонями в края по обе стороны моих бедер, немного подается вперед, все равно, даже в такой позе, заметно выше меня. Мои руки моментально взлетают, чтобы снова обнять его крепкую шею, голова откидывается назад, потому что смотрит этот придурок так, что если бы на мне был хоть лоскуток белья — все это просто за секунду переплавилось бы на молекулы.

— Шипучку хочешь, обезьянка? — Достает из пакета бутылку игристого.

— Сладкую? — жмурюсь и ерзаю п подушке, прекрасно осознавая, как это на него действует.

— Хм-м-м… — Он прищуривается, прикусывает уголок рта. Делает шаг назад, быстро расправляясь с фольгой на бутылке, и пока аккуратно высвобождает пробку с тихим хлопком, не сводит с меня глаз.

Жадных.

Пошлых.

Отбитых.

Я адски дико краснею, хотя для этого стыда нет ни одной разумной причины.

— Лори, в моем свитере ты выглядишь просто охуенно, можешь забирать хоть с концами. — Дима на минуту прижимается губами к горлышку, делает пару глотков, и я, затаив дыхание, наблюдаю как мягко кадык скользит по его горлу. Порнография «21+» нервно курит в сторонке. Потом снова смотрит на меня, облизывается и командует: — Но сейчас снимай его на хуй — пора доставать скандинавских рокеров.

Мне ужасно нравится его свитер, в нем тепло, уютно, он пахнет моим зверем, но после его приказа мои руки сами собой стаскивают его как самую бесполезную и ненужную вещь в мире.

Но мне с каждой минутой все сложнее держать ноги разведенными.

Я не знаю, откуда этот стыд.

Господи, я как будто первый раз в жизни собираюсь заняться сексом. И плевать, что мы уже делали это примерно час назад, и его член буквально выколотил из меня всю дурь, все мысли и все планы на оставшуюся жизнь. Пока этот придурок разглядывает меня своими невозможно темными глазами под «аккомпанемент» ленивых жадных глотков, я продолжаю медленно гореть.

— Нет, даже не вздумай, — Димка вовремя вклинивается между моими коленями. — Хочу на тебя смотреть, обезьянка. Хочу тебя глазами сожрать.

Я самым невозможным образом стону.

Он просто говорит, даже почти не трогает — но у меня пульсирует между ног как будто он только что поимел меня как отбойный молоток.

— «Икси», музыка, — командует своей «виртуальной помощнице» и откуда-то, как будто сразу отовсюду, раздаются первые мелодичные мотивы. Димка морщит нос, делает еще глоток. — Плейлист «Лори». И сделай свет… ярче.

— Ты серьезно? — Я нервно смеюсь, перехватываю бутылку из его рук и тоже пью, чтобы хоть как-то утолить ужасную жажду и неловкость от того, что теперь, когда вся кухня сверкает как дискотечный шар, я вся на виду.

Шампанское не очень сладкое, но почему-то душистое, пахнущее земляникой и немножко переспевшим, как будто вяленным виноградом. Но стоит убрать горлышко от рта — как Димка прижимается к нему своими губами, жадно проводить внутри языком, как будто хочет забрать те последние капли, которые я не успела проглотить.

Отрывается только когда его язык начинает бессовестно трахать мой рот, а я, как ненормальная лижу его в ответ, и отчаянно царапаю дурацкую футболку. На этом придурке слишком много одежды.

Тяну ее за края. Димка задирает руки.

Поднимаю ткань выше — по животу, до ребер, до груди.

С каждым сантиметром обнаженной кожи стону все громче.

Когда эта белая тряпка летит куда-то в сторону, Димкина идеальная прическа торчит во все стороны. Даже на коротких волосах. Но его дикой ухмылке так идет этот беспорядок, что в ответ на первые тяжелые гитарные рифы из невидимых динамиков, мои ноги, еще минут назад почти стеснительно прилившие друг к другу, снова расходятся. Приглашают его взять меня еще раз.