— Организуешь?

— Я?

— Ага. Ты мне еще двадцать сеансов к психологу торчишь.

— Я не буду пить с тобой кофе, — снова пытается быть строгой, но с каждым разом получается все хуже.

— Чай? Горячий шоколад? Матчу, прости господи?

Она смеется. Сначала издает характерный звук, с которым воздух все-таки прорывается наружу сквозь ее плотно сжатые губы, а потом, видимо махнув рукой на конспирацию, уже просто смеется.

Прямо сейчас я вообще на хуй не представляю, как жил без нее все эти годы.

Кажется, если у меня отобрать возможность просто набрать номер Лори и услышать ее голос, я в муках сдохну от жажды.

— Ты в меня влюбился, Шутов? — ёрничает она.

— Боже сохрани.

— А звучит как будто готов целовать песок, по которому я ходила. — Последнее немного нараспев, так что теперь наступает моя очередь веселиться.

Но я-то невоспитанная скотина, так что просто громко ржу, заставляя водителя оглянуться на меня в зеркало заднего вида.

Это первый раз за последние годы, когда я смеюсь просто так. Когда в принципе смеюсь.

Даже немного с непривычки покалывает за ребрами.

— Соглашайся, Лори. Просто кофе. Можешь принести с собой все тридцать три претензии в адрес моей бессовестной рожи.

— Только тридцать три? Ты слишком хорошего о себе мнения, Шутов.

— Бери все, обезьянка, но тогда сразу с вещами, потому что завтрака нам явно не хватит.

Она снова называет меня придурком, кладет трубку и через минуту присылает сообщение: «Ни стыда, ни совести, ни адреса».

Выпрыгиваю из машины, захожу в кофейню за американо, а уже на выходе обращаю внимание, что на обратной стороне улицы растянута реклама «бирюзового» ювелирного бутика.

Запрыгиваю в машину, гуглю сайт магазина и листаю страницы сверкающих даже через экран телефона брюликов. Это банальщина, конечно, но…

— В столицу, — говорю терпеливо ждущему направление водителю. — Только в темпе — нужно успеть вернуться до семи. У меня на вечер моральный мордобой, на который нельзя опаздывать.

О том, что клуб, который выбрал для встречи Авдеев ему же и принадлежит, я узнаю просто переступив порог. У меня чуйка на такие вещи — я в принципе легко могу угадать кто хозяин тачки (например про водителя того «Камаро» уверен, что он один из фитнес-тренеров, и грамотно использует свое бесполезное, но яркое корыто для съема посетительниц), могу узнать, какие у кого часы на запястье и даже примерно угадать возраст и тип любовницы. С местами точно так же, главное просто переступь порог и внимательно посмотреть по сторонам.

Вот здесь, например, нет голожопых тёлок, и хотя на танцполе яблоку негде упасть, все выглядит так, будто клуб имеет благодарственную табличку от Общества моралистов и очень не хочет ее потерять. С другой стороны — воздух свежий (а это в подобных заведениях большая редкость), стильная обстановка, на входе — нормальные такие «шкафы», а не шнурки, которых можно одной соплей перешибить. Готов поспорить, что затевать пьяную драку здесь уже давно никому не хочется.

Это место идеально подходит такому как Авдеев, даже если его серьезную рожу трудно представить в танцующей толпе. И так же уверен, что в его коллекции из закрытого ночного клуба и места для тусовок, есть еще парочка ресторанов. Вероятнее всего, все это даже оформлено под какую-то общую торговую марку. Умно — не хранить все активы в одной корзине.

— Дмитрий Викторович Шутов? — передо мной появляется Шкаф номер три и после моего утвердительного кивка предлагает пройти за ним.

Идем по лестнице на второй этаж, оттуда — в сторону «випов», но не в общий ряд, а налево, в почти незаметный коридор, в отдельную комнату, которая обустроена явно как раз для таких случаев: стильно, приглушенный свет, не орет музыка, есть столик и удобные кожаные диваны, явно слишком крутые, чтобы какие-то обдолбанные петухи жарили тут бухих в дым телок.

Я почти был готов к тому, что Авдеев меня помаринует, перед встречей, но он уже на месте — дает отмашку охраннику, что нас можно оставить наедине.

— Располагайся, — не указывает никуда конкретно, предлагая выбрать самому, куда сесть: подальше в кресло и напротив, на диван.

Конечно, сажусь на диван.

— Кофе? Что-то покрепче?

— Воду с лимоном.

Он вызывает официантку и просить принести мой заказ в двух экземплярах.

— Как Валерия? — спрашивает вот так сразу в лоб, пока я придумываю, какой «приятной» новостью огорошить его в первую очередь: насчет того, что его дочь — на самом деле не его, или что я собираюсь ее забрать?

— Готовится закапывать мужа. — Кажется, это тот самый ответ, после которого тему моей обезьянки мы в принципе закроем раз и навсегда.

— Его папаша это просто так не оставит. Но ты, наверное, и так в курсе?

— Будь моя воля, я бы рядышком закопал и этого пидара, — не вижу смысла кокетничать и корчить из себя добрячка.

— Я так и понял, поэтому оставил одного Завольского тебе на закуску.

Мы обмениваемся тяжелыми взглядами.

Ну и хули ты хочешь сказать? Что черный платочек на головке моей обезьянки — твоих рук дело? Что ты не боишься запачкать руки, если трогают твое? А с хуя ли она — «твое»?