Грей сглатывает.

На секунду прикрывает глаза. Его офигенно длинные ресницы почти касаются щек.

Еще один нервный вздох. Дрожь по телу, которую я чувствую почти как собственную.

Сжимаю пальцы сильнее — и он снова вздрагивает. Это просто какой-то отдельный вид визуального порно — смотреть, что с ним делают мои, будем откровенными, очень неловкие прикосновения.

Я целиком и полностью отдаю себе отчет, что собираюсь засунуть член в рот этой целке-невидимке.

Более того — я собираюсь в него кончить.

Я, блядь, так сильно собираюсь в него кончить, что уже прямо сейчас ладони чешутся обхватить ее горло и чувствовать, как громко, часто и судорожно она будет глотать.

Мне ни хрена не стыдно и нет ни единой мысли вспомнить о хороших манерах и уложить Нимфетаминку в постель с моим почти целомудренным поцелуем куда-нибудь. Да хуй там плавал! Я чуть не кончил минуту назад от одного ее «нужно».

Аня с любопытством подбирает правильный ритм, гладит мой полностью готовый к подвигам член через одежду. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и на секунду я даже не очень уверен, что мне нравится больше — наш зрительный контакт или постепенно нарастающий ритм ее ладони. Даже через несколько слоев ткани я все равно слишком остро реагирую на ее пальцы. Если она не остановится, то я имею все шансу бурно кончить себе в трусы. При всем моем адовом терпении — ну на хуй эти детские куличики.

Больно я ей никогда в жизни не сделаю.

Но надо переходить к играм для взрослых девочек.

— Нимфетаминка, я не образец терпения, сорян. — Нервно смеюсь, пока одной рукой приспускаю штаны вместе с трусами, и выдавливаю короткое «бля-я-я-я-я…» когда она тут же возвращает пальцы на член, но теперь уже без единой преграды. — Я клянусь, что не сделаю тебе больно. У тебя всегда есть твое законное слово «нет». Если тебе хотя бы что-то не понравится — просто говоришь его, и я исчезну со скоростью света.

— Даже не собираюсь, — слишком быстро отвечает она.

Проводит ладонью по всей длине моего члена, притрагивается большим пальцем к голове, которая уже настолько чувствительная, что я до боли сжимаю челюсти, чтобы не стонать и не толкаться в ее ладонь слишком очевидно. До того, как скажу то, что сказать просто необходимо.

— Я не смогу закрыть свой грязный рот, Ань, — проталкиваю язык дальше ей в рот, показывая, как именно ей нужно увеличить темп. — Я буду матерится, говорить всякую хуйню. Буду, вероятно, немного грубым. Потому что я трахаюсь вот так. Но в большей степени потому что ты пиздецки охуенная.

Она прижимает большой палец к головке моего члена, медленно размазывает выступившую смазку.

Да я, блядь, сейчас реально обкончаюсь.

— Классно дрочишь, Нимфетаминка. — Наклоняюсь к ее губам, заменяю палец языком. Аня моментально обхватывает его губами, сосет как будто чертов леденец. Приходится снова сжать ее волосы, отодвинуть от себя. — Ань, мы договорились?

Ее серы глаза в эту минуту становятся почти прозрачными.

А губы уже припухли, хотя я еще даже не начинал.

И эти офигенные губы, по которым она проводит языком, делая их просто невыносимо влажными для каждой моей окончательно слетевшей с катушек фантазии, произносят:

— Трахни меня в рот, Влад.

Мое терпение, понимание, сдержанность и недобитый хороший мальчик только что отправились строем в пешее эротическое.

— Ну все, пиздец тебе, Ань.

Я сдергиваю ее на пол, надавливаю на затылок.

Стону уже вообще ни хуя не сдержанно от того, как охотно она опускается на колени, податливо разводит их в сторону, когда я вдавливаю между ними себя. Забираю ее волосы в кулак, оттягиваю назад. Она снова лижет свои пухлые губы, наблюдая за тем, как я пару раз резко провожу ладонью по всему члену, задерживая пальцы около головки.

— Нравится? — Почему-то хочется услышать ее «да», а лучше какую-то еще одну пошлую хуйню. Телкам нравится обрезанный член, но мне сейчас на всех этих гипотетически существующих телок срать. Я хочу, чтобы нравилось ей.

Вместо ответа Аня отталкивает мои руки, обхватывает член ладонями и снова находит нужный ритм. Даю ей поиграть, привыкнуть.

Терпение чертовски быстро тает.

Но хуй с ним — вряд ли мой невинный кокос с первого раза готова отсасывать полчаса с пританцовываниями. Я так точно не готов столько терпеть.

— Открывай рот, — отодвигаю ее руки, направляю голову к своему паху.

Она послушно исполняет.

Толкаюсь бедрами в ее губы.

Замираю уже просто от ощущения их на своем переполненном члене.

Бляха, реально же ни хрена терпения нет.

— Шире, Ань.

Она пробует.

Немного оттягиваю ее голову вниз, контролируя угол, под которым начинаю первые толчки. Фактически, она просто сосет головку, иногда задевая ее языком, но сейчас этого вполне достаточно.

У меня и так блядские звезды в глазах.