Вот их главное отличие! Кэм на хер не нужна моя дочь и семья. Кэм нужен я. Один. Но такого не будет. Никогда. И сейчас я смотрю на брошенную в раковину чашку из-под кофе и удаляющуюся по гостиной задницу пока еще своей невесты и понимаю, как мне это осточертело. Свидание еще не началось, а я уже сейчас понимаю, какой будет исход этого вечера и этих отношений. К сожалению.

– Слушай, я сдавала в химчистку платье, – замера у поворота девушка, – то, изумрудное, в котором я была на юбилее отца, помнишь? – улыбнулась. Довольная, счастливая, проблем-то у нее, кроме грязного платья и отсутствия времени на салоны, и нет больше.

Я молча киваю.

– Не заберешь его из химчистки?

– У тебя тут целый отель персонала. Позвони, и тебе его принесут прямо в номер.

– М-да?

– М-да, – повторил я, глядя на девушку откровенно недовольно, гадая, сообразит ли вообще она, что ее отказ меня цепанул. Да не по-детски так.

Не сообразила.

Пожала плечами и выдав с улыбкой:

– Ладно, так и сделаю.

Крутанулась и ушла.

Готовиться.

Целый, мать его, день готовиться!

– Папочка, я кочу кушать! – влетела в гостинную Ника. – Мозно, я возьму клопья?

– Какие хлопья? Откуда они у нас взялись? – пошарил по шкафам и нашел открытую пачку. – Кто тебе утром давал хлопья?

– Камилла. Мы не успевали на завтлак, и она лазлешила мне клопья.

Я поджал губы и зашвынул пачку в урну. Еще не хватало с детства желудок испортить. Уж Кэм то должна знать, что это вредно для ребенка. С ее то загонами по поводу фигуры и правильного питания.

– Засем ты выкинул клопья? – заползла на стул дочурка, складывая ручки на груди.

– Затем, что хлопья на завтрак не еда, Доминика. Сейчас я соберусь и пойдем в ресторан, позавтракаем по человечески.

– А бабулю с собой возьмем?

– Возьмем. Сейчас позвоню ей, а ты беги одевайся.

– Колосо! – сорвалась с места мартышка.

Я вылил кофе в раковину, приземлив грязную чашку рядом с посудиной Кэм и покрутил в руке телефон, подавив в себе желание узнать, работает ли сегодня Анфиса. Вечер, ресторан, и надежда на то, что в нашем тандеме: я и Камилла еще не все умерло – оставалась. И было сверх эгоизма звонить девчонке. Поэтому я набрал матери, позвав ее с нами на завтрак. Заручившись ее радостным “конечно иду” и сам пошел собираться.

Анфиса

– Ты куда собралась? – поймала меня уже в пороге помятая со сна Светка. – Время десять утра, Фиса! – бросила взгляд на настенные часы, а потом на полностью одетую меня. – Ничего не хочешь объяснить?

– Я пойду к Демьяну.

– Что? – захлопала сонными глазами подруга. – Зачем?

– Надо!

– Прямо срочно? Прямо утром?

– Прямо срочно и прямо утром, – пробубнила я, собирая волосы в пучок на макушке. – Мне надо извиниться перед Никой. И… и перед самим Нагорным. Не могу откладывать это важное дело, – сказала я, натягивая второй кроссовок и хватая рюкзак. – Иначе места себе не нахожу.

– Выходной, Ветрова! – поймала мою сумку за вторую лямку подруга. – Они наверняка еще всем семейством спят! Позавтракай хоть, кофе давай выпьем, и потом полетишь в ноги кланяться и в извинениях рассыпаться.

– Я хочу сейчас! – буркнула я, потянув на себя рюкзак. Но Светка держала крепко и на своем стояла твердо.

– Час-два роли не сыграют. Поверь мне!

Ей не понять. Нет, ей точно не понять, каково это – чувствовать себя отменной дурочкой! Я сегодня вон за всю ночь глаз не сомкнула, все ворочалась и думала-думала, до жути много думала. Корила себя, ругала, даже тихонько ненавидела за то, что злилась на Демьяна. Пару раз порывалась вскочить посреди ночи и потопать в отель, но, думаю, такого вторжения семейство большого босса точно бы не оценило. Да и не факт, что меня вообще бы пропустили в его номер.

Теперь же больше не могу ждать. Уже десять часов. Хватит спать!

– Вернусь, потом и попьем кофе, – бросила я, все-таки выдергивая из цепких пальцев подруги лямку рюкзака и водружая его на спину. – Все, ушла.

– Это ошибка, Ветрова. Это огромная ошибка! – крикнула Светка мне вдогонку, но я уже закрыла дверь и перебирала ногами вниз по лестнице.

Вот сейчас схожу, перед Никой извинюсь, и мне легче станет. Точно-точно станет!

Отпущу эту дурацкую ситуацию с миром, и о Демьяне думать перестану. Совсем!

Сейчас он постоянно в моей голове только потому, что я подсознательно все еще чувствую себя виноватой. Вот штука жизнь: он поцеловал – а я виноватой себя чувствую. Но не важно. Главное, закрыть этот гештальт и жить дальше спокойно. По крайней мере, так решительно убеждала я себя. И с не менее воинственным настроем шла до самого отеля.

По дороге заскочив в кондитерскую, купила в качестве извинений малышке тортик. А в следующей лавке я не смогла устоять перед белым пушистым зайцем, призывно улыбающимся мне с витрины с игрушками. Помнится, один у ребенка уже есть? Теперь будет и второй.