Я одернула задранную до пупка футболку и вцепилась пальцами в волосы, на мгновение прикрывая глаза.

Спокойно, Фиса. Только спокойно!

Пыталась восстановить дыхание, но пульс зашкаливал, и воздуха в кухне казалось до сих пор так катастрофически мало, что я даже сильнее открыла окно на проветривание.

Губы горели, я буквально чувствовала, как они припухли от долгого поцелуя. А кожу покалывало от воспоминания о прикосновениях Нагорного.

В горле пересохло, и я налила себе стакан воды, осушив его практически залпом.

В дверь снова раздался стук.

С черной самоиронией подумала: только бы не Камилла! Но это оказался всего лишь заблудившийся где-то в недрах тундры (очевидно) курьер с чизкейком и облепиховым морсом, которые теперь точно в глотку не полезут.

Если бы не Ника, я даже боюсь представить, чем бы все это закончилось!

Что там сказал Нагорный?

Не придумывать ерунды?

Если бы это было так легко!

Мысли уже полетели вперед, и в собственных глазах я выглядела самым ужасным, самым отвратительным и самым двуличным человеком на всём белом свете. Корила и ругала себя, напоминая, что вообще-то у него есть невеста. Строить иллюзий и полагать, что за один вечер пара умудрилась расстаться – это не моя тема. И если для Демьяна изменять – это норма, то я-то не такая! Я не встречаюсь с занятыми мужчинами, и уж тем более не сплю с практически женатыми. Я вообще с ними не встречаюсь. С мужчинами этими! Мне некогда, у меня работа и план, как поставить свою жизнь в нужное русло. Был. Еще неделю назад.

А сейчас…

Голову сорвало. Мозг затопил розовый кисель, и я сдалась. В угоду своему сердцу, которое болезненно ныло, стоило только подумать, что мной чуть не воспользовались! Причем с моего же разрешения!

У-у-уй, Ветрова!

В общем, к моменту возвращения Нагорного из гостиной я накрутила себя по самое не балуй. Остыла так, что Ледовитый океан показался бы кипящей лужей рядом со мной! Была зла. Гремела кружками, стучала ножом по доске, как кувалдой и скрипела зубами. А когда на мои плечи легли мужские ладони, чуть сжимая, я взорвалась. Крутанулась, поворачиваясь к Нагорному лицом, и прошипела:

– Ну и зачем?!

– Что “зачем”?

– Зачем ты пришел?

Демьян удивленно повел бровью и медленно поднял руки в жесте “сдаюсь”. Отступил, как от бомбы замедленного действия, поглядывая на нож, зажатый в моей руке. На лице калейдоскоп эмоций от удивления до растерянности, и в конце концов его, судя по всему, озаряет понимание, а на губах расцветает ухмылка.

– Та-а-ак, я смотрю, моя просьба в одно ухо влетела, а в другое благополучно вылетела, Ветрова, – упирает руки в бока и стоит, улыбается, негодяй.

Ох, как сильно в этот момент захотелось его красивую физиономию подправить!

Демьян

– Что смешного? – бурчит эта раскрасневшаяся тигрица. Ножом машет и ногой топает. Смешно до ужаса, а еще так же до ужаса мило. Кто бы знал, как я в этот момент кайфую. Даже ссориться с Ветровой приятно. А уж про другие виды “контактирования” совсем молчу.

– Что во фразе “не придумывай” тебе было непонятно?

– Все! Налетел, ничего не объяснил, и вообще, кто тебе дал право на меня со своими поцелуями накидываться? – чем дальше Анфиса распалялась, тем выше взлетали мои брови. Хотелось жуть как заткнуть этот милый ротик и продолжить начатое, но теперь вот даже любопытно, в чем еще меня обвинят?

В любом случае, что бы девчонка мне сейчас ни говорила и как бы ни “кусалась”, я уже все знаю. Моя мелкая проныра уже все мне по “секлетику” рассказала. А потом, выполнив свою миссию, отвернулась на другой бок и сладко засопела. Предоставила взрослым сами разбираться со своими проблемами, выдав напоследок напутственное:

– Папоська, только не обизай Анфису.

Обижать? И в мыслях не было. Гадом буду, если после всего обижу ее. Такую хрупкую, живую, настоящую. За всей этой бравадой прячется нежная куколка, у которой душа, как пушинка.

Однако это не исключает того, что я могу ее дразнить и задирать. В таком положении вещей – это святое. Тем более, слишком мило Ветрова бесится.

– Я накидываюсь? – улыбаюсь я, заслужив шипение в ответ. – По-моему, ты что-то путаешь.

– Ах, так?

– Так. Я же тебя предупредил, тут пощечиной не отделаешься. Так что если кто во всем этом и виноват, так это… ты, – прошептал с улыбкой и подошел к девчонке, подцепив пальцами ее за подбородок. – Признаете свою вину, госпожа Ветрова?

– Ч-что?! Да я! Да ты! – хватает ртом воздух возмущенно. – Р-р-р! – выдав в конце концов.

– Содержательно, – подмигиваю. А Фиса хмурится. Щеки дует и кошкой шипит. Пальцы свои изящные на моем запястье сжала, отодвигая мою руку.

Укусить ее хочется за нос ее вредный, курносый, победно задранный. Напридумывала себе невесть чего за жалкие минуты и обиделась. Я не пойму, жизнь у меня запрограммирована, что ли, на таких женщин? Мать, Ника, теперь вот Фиса – вся золотая троица, те еще фантазерки. Простое: выслушай меня, потом будешь делать выводы – не в их характере.