— Простите, а что это за экспедиция в Африку?

— Это долгая история… мне пришлось возглавить экспедицию, чтобы отбить английских моряков от каперов.

— Хорошо. Более подробно все расскажете в Петербурге. Сейчас меня больше интересует Разумовский. Не находите, очень много странных совпадений? Он ловко сбегает из плена и случайно встречает вас на Мадейре. Вы привозите Разумовского в Портсмут, поручаете задание, знакомите с куратором…

— За все время у меня не было причин усомниться в Разумовском. Кстати и у куратора тоже. Разумовский проделал блестящую операцию по сбору данных и заставил талантливого ученого-кораблестроителя покинуть Англию. Он выполнял и другие поручения, рискуя собственной жизнью.

Полковник кивнул:

— Хорошо. Значит у вас нет сомнений в Разумовском. Но как вы сами знаете, он отбывал ссылку по политической статье, как радикал-революционер. По прибытию в Петербург и тщательной проверке, Разумовский наверняка снова отправится на войну, искупать вину кровью, или в Сибирь, отбывать оставшийся срок.

Полковник достал платок и протер бисеринки пота на лбу.

— Вам тоже придется пройти в Петербурге проверку. Очень много нестыковок в вашем деле…

— Я готов к любым проверкам. Подводную лодку, Добсона и его помощника нужно доставить в Петербург как можно скорее.

— Не волнуйтесь. Об этом мы позаботимся. Утром транспортник с подлодкой отправляется в Кронштадт. Вы здесь еще немного задержитесь. Отправитесь в Петербург на следующей неделе, вместе с командой Добрича. Нужно уладить еще кое-какие дела…

— У меня создалось впечатление, что вы подозреваете Разумовского. Но я уверен в нем на сто процентов.

— Ни в ком нельзя быть уверенным на сто процентов,– пробормотал полковник.– Даже в самой верной жене… пока ступайте, господин Никитин.

Вечером мы с Разумовским стояли на причале. Уже почти стемнело. С моря дул легкий бриз. Подлодку закрепили на платформе транспортника, отплытие назначили на семь часов утра.

— Андрей Иванович, зачем вас вызывали в штаб?

— Похоже и вас, и меня, в Петербурге ждет тщательная проверка. Очень долго мы пробыли за границей.

— Поскорее бы уже домой…– вздохнул Разумовский.

Затаив дыхание, я смотрел на яркую лунную дорожку, которая терялась в черных барашках волн. Балтийское море завораживало, но все же было холодным и неприветливым. Черное море мне нравилось больше.

— Знаете, Андрей Иванович, я сейчас неожиданно вспомнил наше знакомство. Помните, на реке за Новореченским? Если бы я тогда знал, что вы за славный человек!

— Давайте не будем ворошить прошлого.

— Да нет…– задумался Разумовский.– Прошлое будто багаж, который навечно с тобой… за какие-то поступки действительно стыдно… но ведь было и такое, чем можно по праву гордиться. Я вам никогда не рассказывал, когда еще служил на Кавказе, три абрека похитили в небольшом гарнизоне молодого лейтенанта Алексеева. Была у них такая забава, похищали и обезглавливали, а после голову к воротам гарнизона подбрасывали, вроде как для устрашения. Всю ночь мы рыскали по округе, а к утру все же нашли дом в соседнем селе, где держали пленного. Завязалась перестрелка, одного моего товарища ранили, двоих абреков застрелили, третий успел удрать на лошади, но парня мы все же успели спасти. Через месяц этот лейтенант уехал с Кавказа, женился. Мы еще долгое время переписывались… Помню мне один мудрый старик на Кавказе сказал — кто спас хотя бы одного человека — спас целый мир. Я еще думал как это целый мир? А потом до меня дошло. У этого лейтенанта будут дети, и у них тоже дети… ведь все человечество пошло всего от двоих, Адама и Евы…

Мы услышали шаги и одновременно обернулись. Приближался рыжий матрос:

— Господа офицеры, что же вы тут скучаете… капитан Добрич просит на ужин в комендантский домик.

— Конечно, скоро придем…– кивнул я.

За ужином мы засиделись допоздна, выпили, вспомнили павших товарищей. Капитан Добрич снова во всех деталях поведал о бое с британскими кораблями, восхищаясь героическим подвигом экипажа клипера.

За ужином я изрядно набрался, хотя не очень дружил с алкоголем. Возможно расслабился, покинув чужбину и снова оказавшись в Российской империи, хоть пока еще за тысячи километров от дома.

Мы расходились уже ближе к полуночи. В гостиничном домике я спал один, в небольшой комнатке на втором этаже. Как только моя голова коснулась подушки, я почти сразу вырубился.

Ночью мне приснился старинный большой галеон, который величаво шел по морю. Я пригляделся и заметил, что паруса корабля странные, страшного багряного окраса. Галеон неожиданно растворился в дымке и я увидел на зеленом лугу девушку. Она бежала босиком, слегка подобрав подол. Я пригляделся и сразу узнал Аглаю. Волосы супруги растрепались, взгляд был странный, как у испуганной лани. Аглая на миг остановилась и вытянув руки, пронзительно закричала: «Андрюшенька, берегись!»

Я мгновенно проснулся и увидел в темноте фигуру человека. Сразу же мгновенно перекатился и в матрас сухо вошло лезвие ножа. Человек бросился на меня. Спросонья я еще ничего не соображал, к тому же помнил, что хоть и был пьяный, точно закрывал дверь на крючок. Но не мог же этот странный человек быть призраком! Холодное лезвие распороло мне предплечье, едва не вонзившись в горло. Я попытался оттолкнуть нападавшего ногой, но он оказался силен как буйвол. Незнакомец даже не попятился и вновь замахнулся для удара. Я снова чудом ушел и попытался ударить убийцу левой в челюсть, но тут же сам получил мощный удар ногой в лицо. Раньше я был неплохим бойцом, но этот тип просто играл со мной как матерый кот с котенком, готовясь нанести последний роковой удар.