Она вопросительно изогнула бровь.

— Я серьезно, Бет… Сегодня вечером там что-то было. И не только с моей стороны. Он что-то чувствовал. Я знаю, что чувствовал. Я должна была поцеловать его.

— Ты не должна была поцеловать его.

— Должна была. Боже, почему я не поцеловала его?

Она откинулась на подушку и уставилась на меня.

— Господи, о чем ты сейчас думаешь?

— Он был в двух секундах от того, чтобы сам поцеловать меня. Я могла бы ускорить процесс для нас обоих.

— Ты слышишь себя? Это полное безумие. И то, что ты потратила мое время, позвав меня сюда вместо того, чтобы попросить встретиться с тобой в психушке, где тебе явно и место, просто невежливо.

Я смотрела вдаль, и холодок пробегал по моей коже, когда я думала о его твердом теле.

— Это было похоже на волшебную ванную комнату. Он вошел туда и принес с собой целый океан спокойствия. Это забавно, потому что обычно Кейвен — это буря. Но потом он обнял меня. Это было так мило и так реально.

— Знаешь, что еще реально? Твои заблуждения.

— Тебя там не было. Ты не видела выражение его лица. Казалось, он не мог остановиться. Он был ста… — в лицо ударила струя холодной воды. — Черт!

Она опустила свою бутылку с водой и уставилась на меня.

— Прости! Но кто-то должен был это сделать…

Я вытерла лицо насухо нижней частью футболки.

— Что, черт возьми, с тобой не так?

— Ты, Хэдли. Ты — это то, что со мной не так, — она поднялась на ноги и нависла надо мной. — Ты обещала мне, что справишься с этим. Когда я привезла тебя из Пуэрто-Рико, ты клялась, что сможешь быть рядом с ним и не строить ему глазки, как восьмилетняя девочка. И вот мы здесь, чуть больше трех месяцев спустя, спорим о том, стоило ли тебе его целовать… — она насмешливо улыбнулась и скрестила руки на груди. И к счастью, не стала снова направлять на меня бутылку с водой.

— Он больше не пятнадцатилетний Кейвен Лоу. Он — Кейвен Хант, отец твоей дочери, который, благодаря подписанному тобой дерьмовому соглашению, владеет твоим временем с Розали в течение следующих трех месяцев. В прямом и переносном смысле: Не облажайся.

— А что, если он меня поцелует? Что, если он сам все испортит?

Она закатила глаза.

— Пожалуйста, позволь мне познакомить тебя с парнем. Несколько оргазмов и большой член помогли бы в смягчении твоего текущего сексуального безумия…

— Знаешь что? Я передумала. Иди домой. Мне нужна другая лучшая подруга.

— Нет. Тебе нужен член… и не тот вымышленный, который принадлежит Кейвену Ханту в твоих тайных фантазиях.

— Он произвел на свет ребенка. Я на девяносто девять процентов уверена, что его член не вымышленный.

— Может быть, за последние четыре года он отвалился. Ты не знаешь.

Я отвожу взгляд на стену, мое лицо пылает от жара.

— Он отклоняется влево.

Она драматически ахнула.

— Ты рассматривала его член.

— Нет! — я пожевал нижнюю губу. — Ну… может быть, один раз… случайно.

— Объясни мне, как можно случайно засмотреться на мужской член?

— В тот день на нем были особенно облегающие брюки. Это было видно, когда он сел. На что я должна смотреть?

— Ах… его лицо?

— Поверь мне. Если бы ты видела, как он смотрел на меня сегодня вечером, ты бы поняла, что его лицо гораздо опаснее, чем очертания его пениса.

— Фу, не говори «пенис». Ты разрушаешь мой мысленный образ Кейвена, заправляющего свой член налево.

У меня отвисла челюсть.

— Что ты только что сказала?

— Что? Он сексуальный мужчина. Мне разрешено фантазировать. Попробуй это вместо того, чтобы пялиться как извращенка.

— Да. Тебе пора идти, — я встала с дивана и направилась к двери. Распахнув ее, я помахал ей рукой, словно стюардесса, указывающая на ближайший аварийный выход. — Как мой адвокат, не могла бы ты составить бумаги, которые прекратят нашу дружбу сегодня вечером?

Она последовала за мной, остановившись перед порогом.

— Я просто пытаюсь быть честной. Ваша связь пахнет самой худшей новостью из всех, — она положила руку мне на бок и с силой сжала круглый шрам, который, вместо того чтобы исчезнуть со временем, растягивался и рос вместе со мной. — Не усложняй ситуацию.

Мои плечи поникли, когда на меня обрушилось разочарование. В глубине души я понимала, что она права. Он больше не был Кейвеном Лоу, но проблема в другом: Чем дольше я узнавала Кейвена Ханта, тем больше он начинал мне нравиться.

Он был хорошим отцом с жесткой внешностью, но внутри? Наша дочь сделала его мягким. И давайте будем честными, его чувство юмора было сухим, как Сахара, но его полуулыбки сводили меня с ума. Мне нравилось, что он не смеется над всем. Насыщенный и глубокий звук был настолько редким, что, чувствовала себя так, будто нашла золото, когда он подарил мне его. Конечно, я ненавидела, когда он извинялся, но я обожала, когда он не стеснялся показывать свою уязвимость. И больше всего я была зависима от того, как он умел не только читать мои эмоции, но и понимать их.