Барышня мигом сорвала её, встряхнула, обмоталась, подхватила поясом, прихватила брошью на плече – и вуаля!

– Готово!

Ее восклицание услыхал слуга и тут же вошел в комнату. Взглянул на барышню и побледнел, потому покраснел, снова побледнел и наконец шепнул:

– О, духи пустыни… это же… покрывало?!

– Ничего ты не понимаешь, это пока оно там лежало, может и было покрывало, а теперь это – НАРЯД для встречи с царем! – гордо возвестила Алёнушка, поправляя бахрому. – Все, веди меня, куда собирался не будем терять время.

Слуга сглотнул, но спорить не стал.

И вновь они топают по длинным коридорам Шамаханского дворца. Аленушка украдкой вздыхает, какой же он однотипный, вот прямо зевоту нагоняет. Взгляд соскользнул с мраморных стен на спину слуги. От внимательного взора ничего не укрылось, ни выпрямленная спина, ни твердая походка, которая обычно куда больше подходит для хозяев, но никак не для слуг.

“Неужели западня?!” – подумала про себя барышня. – Опять Мехмед? Нет, он бы не осмелился, ведь назначена встреча с царем.

Мысли метались в голове, как искры от бушующего пламени. Тревога нарастала в сердце. Кому она успела оттоптать больную мозоль? Вариантов не так много – Гюрза. Стало быть разговор будет именно с ней и следовало бы подготовиться. Вот только вокруг ничего нет…

Хм… Аленушка оглянулась.

Первым, в ее руках очутился золотой канделябр, он так удобно висел на стене, что пройти мимо оказалось просто невозможно. Пусть эта вещица и не очень удобна, зато пригодится, дабы поставить жирную очку в споре.

Следующим, на пути повстречался доспех. Жаль он был кожаным, а не латным, но вот перчатки там хороши, да еще и укрепленные металлом и украшенные шипами на костяшках. Замечательная вещь, вот одна из перчаток ловко перекочевала в руки девушки. Теперь если ее попытаются пырнуть кинжалом она сумеет дать отпор, да так что нападающий больше никогда ничего тяжелого в руки не возьмет.

– Мы почти пришли, – изрек слуга и свернул почему-то в сторону ступенек, которые вели наверх. Хотя куда уж выше?

Аленушка напряглась – не уж-то на крышу? Ступеньки закончились, а барышня, между делом натянула латную перчатку, правда, та оказалась левой, но вполне неплохо налезла даже на правую ладонь. Другой рукой она удобнее перехватила тяжеленный канделябр, готовясь отбиваться хоть от целой армии воздыхателей.

– Прошу, – слуга распахнул массивные двери и низко поклонился, предлагая Аленушке идти вперед.

Барышня выдохнула и покрепче стиснула канделябр: “сейчас всем раздам под первое число! Хоть царю, хоть Мехмеду, хоть ифриту рогатому!”

Стоило переступить порог и холодный пот прокатился градом по спине. Барышня остолбенела.

– Нет, так не должно быть! – слабым голосом вымолвила она.

Пещеры ужасов не случилось, на крыше ее не поджидала стража во главе с Гюрзой или другими сварливыми женщинами. Все оказалось намного хуже. У девушки прямо коленки задрожали, а еще захотелось развернуться и просто убежать, так чтобы только пятки и видали…

Но слуга вовремя захлопнул за спиной Аленушки дверь, теперь отступать некуда. Она снова воззрилась на окружающую обстановку, а там раскинулся прекрасный пейзаж из восточной сказки: легкие шелковые занавески колыхались на ветру, образуя на крыше дворца беседку не иначе, как для романтических свиданий. Между складками ткани, неведомо каким образом, цвело и пало целое море разнообразных соцветий.

Пол устилали яркие ковры, а чуть дальше расположился стол, заставленный разнообразными яствами в три яруса. Аленушка мотнула головой, в груди все сжималось при виде романической беседки. Все это великолепие мог организовать только один человек – Шамаханский царь.

– Почему так? Это неправильно!

Вся эта красота не должна быть для нее. Аленушка не могла так сильно ошибиться, она видела, что царю приглянулась беловласая незнакомка. Тогда зачем все это? Неужели он передумал? Неужели он заинтересовался ею? Только этого не хватало! Или…

Холод инеем окутал плечи и пробрал до дрожи в коленках.

Неужели царь решил таки подарить ее Мехмеду?

Аленушка покосилась сначала в одну сторону, а затем в другую, прикидывая какова вероятность смыться отсюда и тут она заметила мужской силуэт. Одежда из золотой парчи расшитая драгоценными каменьями, будто ее с царских плеч стянули.

Один только вид этого мерзавца, что разоделся слово павлин, вызвал жгучую ярость. И та огненной лавиной смыла здравый смысл, а вместе с ним самоконтроль.