— Ху из хиа? — вдруг произнес хобгоблин.

Заданный на ломаном английском вопрос «Кто здесь?» удивил меня гораздо больше, чем вообще все произошедшее за последнюю минуту. Даже колдун-некромант столько эмоций не вызвал, так что я даже не понял как реагировать.

— Ай фил зе брис оф зе Оркус, — кровавый взгляд хобгоблина уткнулся прямо в меня. Чувствует меня, нюхом чует? И еще, очень уж акцент у него узнаваемый.

— По-русски можешь?

— Могу.

— Чего ты там чувствуешь, я не понял?

— Дыхание Оркуса.

Точно. Орк, Orcus– другие имена бога Диспатера, который мне свою метку подарил.

— Запах что ли чувствуешь?

— Нет, вижу.

— Как ты видишь?

Сюр какой-то — стою в сумраке, убив колдуна-мумию, разговариваю на русском с убегавшим от него безглазым хобгоблином, который похоже меня реально видит. Он вдруг поднял руку и поочередно постучал пальцем по небольшим ямочкам у крыльев носа.

— Термочувствительная мембрана, инфракрасное зрение.

— Как у змей?

— Именно.

— Ты вообще кто?

— Человек.

— Ты себя в зеркале видел, человек? — неожиданно спросил Ушан.

— Вас двое здесь? Ковенанты? — кровавый пустой взгляд хобгоблина повернулся в сторону Виталика.

— Дружище, пока я задаю вопросы. Ты видишь только меня? — вернул я его внимание.

— У меня радиус теплового восприятия девять метров. Твой спутник за его границей, так что его не вижу. Кто вы?

— Люди Земли. Ты кто?

— Человек с Земли, какое совпадение.

— Нам-то не гони, человек! — вдруг фыркнул Ушан. — За километр видно, что у тебя дед рептилоидом был!

Хотел Виталика осадить, но он сейчас не со зла в переговорный процесс встревает. Это все сумрак, отращивающий нам не только усиливающую ауру, но и геройскую компоненту, в обычных условиях он бы так не полез. Окровавленное лицо хобгоблина, кстати, при упоминании деда-рептилоида заметно исказилось, словно ему было неприятно это слышать.

— Есть медицина какая?

Достав из подсумка перевязочный пакет бросил его хобголину, опасаясь подходить ближе. Тот не поймал, так что пришлось подсказывать где подобрать. Подходить к существу я пока опасался.

— Только бинт? — поинтересовался он, нащупав на дороге перевязочный пакет.

— Самофиксирующийся с гемостатиком.

Разорвав упаковку, хобгоблин понюхал бинт, потом кивнул и довольно уверенно замотал себе голову, оставив незакрытыми места у носа, где у него термочувствительные мембраны.

— Так что ты такое? — спросил я, когда хобгоблин закончил и вновь повернулся ко мне.

— Сказал же, я человек. Новый вид, выведен путем лабораторно-управляемых мутаций с замещением генома. Вы оба человеки разумные, я другая ступень развития — человек серпент.

Неожиданно, но слово «серпент» гораздо больше подходило этому существу, чем «хобгоблин». Все же это понятие как нечто сказочное, да и не ассоциировались гоблины, больше похожие на стайных диких собак с этой опасной тварью. Пусть она и является, по одному из предположений нашей науки, их следующей ступенью развития.

— Так откуда ты взялся, человек-серпент?

— Хотите поговорить об этом сейчас, когда неподалеку скоро будут открыты врата в этот мир, через которые хлынут орды нечисти?

— Давай на этом месте поподробнее.

— Ты сначала скажи, кто вы.

— Специальный отряд реакции на демоническую агрессию, — на ходу и своими словами выдал я определение нашего места в структуре Ковенанта, не желая представляться по имени.

— Отряд реакции? Забавно, — вдруг криво улыбнулся серпент. — Так вы ковенанты, так?

— Так.

— А где колдун?

— Я его убил, не заметил?

— Не заметил. У меня глаз больше нет, не заметил?

— Тепловое зрение?

— Ну так не на затылке же!

— Почему ты от него бежал?

— Ренегат на сторону добра. Хотел предупредить, что остров ракетами уничтожать нельзя.

— Почему?

— Пелена — отвлекающий фактор. Ты знаешь где находится червоточина, откуда она пришла?

— Да.

Вот странно — он оперирует такими понятиями как «ковенант», при этом у него не сумрак, туман или мгла, а пелена. Такого определения я еще ни разу не слышал.

— Правильно, в заброшенной серной шахте, — между тем кивнул серпент. — Но прокол там расположен очень глубоко.