Напряжение между нами возникает лишь на мгновение.

— Да, Деклан.

— Я не буду вносить изменения, в которых нет необходимости, — говорит он мне, подходя ближе к кровати. Он натягивает одеяло ближе к моей груди и добавляет: — Ты ведь это знаешь, не так ли? — Я киваю в знак согласия с ним. Когда я это делаю, он целует мой висок.

Но знаю ли я это? Я знаю, что он меня балует, я знаю, что с ним я чувствую себя в безопасности. Я знаю, что мне нравится то, что он делает со мной, и что в нем есть что-то, что всегда притягивало меня к нему. Я знаю, что не хочу его терять, и что телефон не стоит борьбы.

Главное, чтобы я могла поговорить с мамой.

— Ты за этим следишь? — спрашиваю я его, и он улыбается мне и отвечает:

— Конечно.

Я с трудом сглатываю и слегка отстраняюсь от него.

— Это для твоей защиты, — говорит он мне, и машина, отслеживающая мои жизненные показатели, выдает мой гнев, когда мое сердце бьется быстрее. Этот ублюдочный писк вызывает у меня такой взгляд, что Деклан ухмыляется.

— Эй, — говорит он, возвращая мое внимание к себе, и я встречаюсь с умоляющим взглядом и успокаивающим голосом. — Нет причин расстраиваться или злиться на меня. У каждого из нас есть телефон с устройством слежения и мониторинга. Когда я говорю, что это для твоей защиты, я имею это в виду.

— Хорошо, — Я соглашаюсь, слишком уставшая, чтобы спорить, и болезненно осознавая дисбаланс сил между нами, чтобы считать, что мое мнение имеет значение.

Я его. Полагаю, только сейчас я начинаю понимать, что это значит. Единственное, что не покидает меня, это то, что я его боюсь. Этот страх сдерживает меня больше, чем он знает.

— Я принесу тебе суп из соседнего ресторана. Мой брат сказал, что у них лучший суп, и он должен знать, поскольку он был в этой комнате чаще, чем мы все вместе взятые.

— Какой брат?

— Картер. — Его имя заставляет мои плечи напрячься. Не уверена, что он когда-нибудь перестанет меня пугать.

— Ты ему нравишься. Он… жесткий, холодный, и с навыками общения у него не очень, — говорит он с кривой улыбкой, словно это шутка. — Так что это может быть сложно. Я понимаю, что он не из тех, кто легко открывается.

— Если ты так говоришь, — говорю я ему, и меня охватывает волна жара и холода. Хотелось бы мне остановить эту лихорадку. Не знаю, была ли у меня когда-либо такая длительная лихорадка. Я виню во всем стресс. Он убийственен.

— У тебя есть телефон… позвони мне, если я тебе понадоблюсь, — говорит он мне и не встает. Он стоит рядом, нависая надо мной, пока я лежу в постели, и ждет, когда я соглашусь.

— Понятно?

В его карих глазах есть что-то, что говорит мне, что ему нужно, чтобы я уступила ему, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я очарована, когда его пальцы скользят по моей шее, большой палец — по моему горлу. Это нежнейшее из прикосновений, но такое собственническое, такое его.

— Да. — Он сильный мужчина, гораздо сильнее, чем я когда-либо по-настоящему отдавала ему должное. Но не физическое доминирование затмевает этот момент, это что-то совсем другое.

— Хорошая девочка, — шепчет он и целует меня в щеку. Мои глаза закрываются, и я вдыхаю его запах. Когда он делает это, успокаивает меня и называет своей — хорошей девочкой, как будто все остальное не имеет значения. Я слишком полюбила это, слишком… зависима от этого, чтобы чувствовать себя хорошо. Тепло прикосновения Деклана исчезает в тот момент, когда комната с личной дверью закрывается с громким щелчком.

Я остаюсь одна в комнате, и мне остается только непрерывный писк мониторов, моя единственная компания, и надежда, что обезболивающие скоро подействуют. Я смотрю на дверь на мгновение дольше, чем нужно, и мои мысли сбиваются с пути. Возвращаюсь к тревожному чувству, что то, что произошло раньше, повторится снова.

Я понимаю, что лучше держаться подальше от такого человека, как Деклан, но мой самый большой страх сейчас — это то, что этот выбор уже не за мной.

Волна паники подталкивает меня к мысли сорвать датчики, следящие за моими жизненными показателями, и бежать. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Это слишком, гораздо больше, чем я могла ожидать. Горло пересыхает от одной этой мысли.

Куда идти? Мой внутренний голос усмехается: Они найдут тебя. Они убьют тебя, и он никогда не простит тебя, если они не положат конец твоей жизни.

Несмотря на все, что произошло, я доверяю Деклану. Более того, я чертовски люблю часть его, даже если другие его части пугают меня. Но он сказал, что единственный способ, которым кто-либо когда-либо снова поднимет на меня руку, это если я уйду от него. Что касается последствий того, что это на самом деле означает, то это берет надо мной верх, холодок пробегает по каждому дюйму меня, вплоть до костей. Я пытаюсь повернуться в постели, как будто я могу от всего этого уйти, как будто я могу просто остановить реальность, которая давит на меня такой, какая она есть.