Но он ей не нравился, Нин Инь чувствовал это.

Он до сих пор не понимал, откуда у нее такая неприязнь к нему. Каждый раз, когда она смотрела на него с таким сложным выражением, ему казалось, что она видела в нем другого человека.

Остаться рядом с ней надолго, вероятно, будет сложнее, чем он думал.

Пока он обдумывал следующий шаг, снаружи послышались торопливые шаги.

Нин Инь насторожился и закрыл глаза, притворившись спящим. Вошедший слуга, неся старое одеяло, громко ругался на морозную погоду.

Слуга бросил одеяло на кровать, небрежно расправил его, поставил на столик чайник с холодным чаем и две булочки, а затем потирая руки, вышел.

Может, он был слишком грубым, а может, не хотел ухаживать за «нищим», но он забыл плотно закрыть дверь.

Полуприкрытая деревянная дверь хлопала под ветром, и взгляд Нин Иня стал холодным. Он начал постукивать пальцами по краю кровати.

В углу маленький котенок, должно быть, сильно проголодался, так как он осмелился запрыгнуть на стол и начал жадно грызть булочку.

Нин Инь с бледной улыбкой поднял котенка за шкирку.

Тот, будто увидев страшного зверя, сузил зрачки, весь задрожал и испуганно замяукал.

— Ещё одно движение, и я сломаю тебе шею, — раздался хриплый голос юноши из темноты.

Котенок замер, хоть и продолжал дрожать.

Нин Инь бросил его в старое одеяло и больше не стал обращать на него внимания. Он перевернулся на бок и закрыл глаза, позволив холодному ветру проникнуть в комнату и щипать его кожу.

Масляная лампа погасла, и мрак поглотил все вокруг.

* * *

Когда девушка проснулась, снегопад закончился, и небо прояснилось.

Юй Линси, зевая, сидела перед туалетным столиком, подперев подбородок. Она лениво спросила, глядя в зеркало на свои слабо затенённые глаза:

— Как там тот человек?

Хутао, держа в руках гребень, не поняла и переспросила:

— Какой человек?

Молодая мисс нахмурилась.

— Тот, кого мы подобрали прошлой ночью.

— Ах, вы о том раненом нищем? — Служанка задумалась и честно ответила: — Утром, когда я проснулась, в сторожке было тихо. Должно быть, он ещё спит.

Не собирается ли он остаться в поместье? Будущий регент, а ведёт себя, как нахальный попрошайка.

Как бы то ни было, на этот раз она не могла позволить себе снова быть мягкой.

Скрывая свои мысли, Юй Линси выбрала из подноса служанки пару нефритовых заколок и решила, что как только растает снег, она непременно его прогонит.

Пусть он будет могущественным, лишь бы не беспокоил её снова.

С этими мыслями девушка пошла в комнату матери, чтобы подать лекарство.

Отец и братья вернулись только к полудню. Выглядели они довольно усталыми.

Особенно Юй Хуаньчэнь, который был весь в саже и с красными глазами. Он явно не спал всю ночь.

Юй Линси испугалась его вида и поспешила спросить:

— Брат, ты работал всю ночь?

Хуаньчэнь выпил несколько стаканов воды, вытер рот и выдохнул:

— Весь район Юн Нин горел всю ночь. Несколько домов сгорело дотла. В доме Сычуаньского князя все шестьдесят человек погибли.

— Князь Сычуаня? — Юй Линси попыталась вспомнить, но ничего не пришло на ум, поэтому она спросила: — Они сгорели?

Хотя это и не было государственной тайной, но всё же не совсем подходящая тема для девушек. Юй Хуаньчэнь потрепал сестру по голове и, смеясь, сказал:

— Девочкам не следует знать такие вещи.

Его руки были в саже испачкали её волосы.

— Я уже не ребёнок, — Линси уклонилась от его руки и сердито посмотрела на него, а затем вышла из комнаты.

Когда она дошла до коридора, из зала донеслись голоса отца и брата, разговаривающих о чём-то серьёзном.

Юй Линси невольно остановилась.

— Отец, мне кажется, что это дело не так просто. Князь Сычуаня, хоть и жестокий, но был трусом. Как он мог убить таких сильных бойцов? Даже если рабы восстали, почему никто не выжил в таком большом доме? Это очень странно.

— Будет расследование. Великая тюремная палата разберется в этом деле, — сурово ответил генерал Юй.

— Думаю, они ничего не найдут. Всю ночь люди приходили и уходили, снег растоптали или пожар уничтожил следы. Ничего не осталось, — сказал Юй Хуаньчэнь, усмехнувшись, — Те, кто содержал рабов для боёв, в конце концов умерли от рук своих рабов. Это их кара.