— Не стоит волноваться, все будет в рамках закона, — недовольно морщится лейтенант.

— Без нашего юриста я говорить не буду, — прекращаю я спор, и Евгений бросает на меня одобрительный взгляд.

Лейтенант смиряется. Впрочем, вопросы он задает только по существу, а скрывать мне нечего. Описываю все, как есть, начиная с момента, как вернувшись домой без предупреждения, застала мужа с лучшей подругой.

— Ваш муж, Лев Маркович Шейнц, — заглядывая в бумаги, говорит опер, — утверждает, что вы уже были под кайфом, когда вернулись домой, и вели себя агрессивно. Что вы, будучи в наркотическом опьянении, разбили его машину, потом напали на него с шокером, а в день происшествия специально провоцировали его на применение насилия, и он только защищался. И он не знал, что за жидкость в стакане и хотел только вас успокоить, дав воды. Вам есть, что сказать?

— Есть. Это ложь.

— По моему совету, Даяна входила в квартиру с включенной видеозаписью, — вмешивается Евгений. — Ее мобильник изъят полицией и изучается.

— Вы всегда ходите по дому с включенной видеокамерой? — следует вопрос для меня.

— Лишь с тех пор, как застукала мужа с любовницей, — отвечаю. — Я опасалась провокаций и давления с его стороны, ведь он работает на предприятии моего отца, как и моя мачеха. Надеюсь, вы рассмотрите версию, что это она пыталась убить меня руками Лёвы.

— Вы снимаете обвинения с мужа?

— Нет. Я лишь прошу беспристрастного расследования.

Старлей кивает и прощается.

Евгений достает из барсетки коробку и протягивает мне.

— Твой новый телефон, Даяна. Шеф просил передать. Симка тоже новая.

— Спасибо.

Юрист еще задерживается, но говорит только по делу.

О том, что развод, который при несогласии супруга мог быть только через суд, а это два месяца ожидания, может быть ускорен, если Лёву осудят более чем на три года.

И о том, что мужу грозит за покушение лет пять минимум.

И о том, что Римму не смогут привлечь по уголовке, если Лёва не сдаст ее, но рыжая все равно сядет за шпионаж. Но об этом я и без него догадывалась.

И о том, что пока меня откачивали и очищали от яда, погрузив в медикаментозный сон, делегация из Китая благополучно прибыла, а Римму поймали в момент получения денег за сведения о секретной технологии. Камера с архивом тоже была изъята полицией, но, конечно, у отца и его команды остались копии. Теперь доказательств полно, и ведьма с ее любовником сядут всерьез и надолго.

А значит, уже через месяц я буду совершенно свободна.

— Как ты относишься к поездке на море, Даяна? — вдруг интересуется юрист.

— Не сезон. И у меня через месяц сессия.

— Так это еще через месяц!

— А подготовка? А папа? Я не могу его сейчас оставить! Какое может быть море?

Я с осуждением кошусь на мужчину. Как он может такое предлагать?! Щеки непробиваемого и невозмутимого слегка розовеют. Вот это да! Он умеет смущаться? Вау!

— Тогда после сессии, — предлагает Евгений. — Например, Карибы… Велимир Степанович одобрил идею.

— Не хочу.

Отворачиваюсь.

— Может, горнолыжный курорт? — Его настойчивость становится назойливой, и я хмурюсь. Но мужчина уже не смущается. — Швейцария или, поскромнее, Черногория. Или Байкал. Ты когда-нибудь была на Байкале? Там и зимой потрясающе! Тебе надо хорошо отдохнуть после всего случившегося. А я буду при тебе в качестве телохранителя.

Я ошеломленно смаргиваю. Какой шустрый!

Так же стремительно действовал Лёва, когда изображал влюбившегося с первого взгляда романтика. Сравнение царапаает по свежей душевной ране, и я отвечаю более сухо, чем заслуживает молодой мужчина:

— Посмотрим, Евгений Аркадьевич.

— Женя, — напоминает юрист.

— Посмотрим, Женя, — слабо улыбаюсь я.

Что ж ты так торопишься, Женя?

Моя душа сейчас — обнаженный окровавленный комок. К ней нельзя прикоснуться.

Я уже не поверю ни одному мужчине. Я уже не смогу влюбиться так безоглядно.

Мой следующий брак будет только по расчету, а ты, прости, не тянешь на роль моего мужа. Ты слишком зависим от моего отца. А значит — корыстен.

Так чем ты лучше Лёвы? Только тем, что пока играешь на стороне Верховских? А если надоест?

Но я обещаю себе присмотреться, есть ли у Евгения чувства и насколько они искренни. Может, и дам ему шанс.

Ведь самая лучшая месть бывшему — стать счастливой. Без него.

Лёву и его подельницу «закатали» на семь лет. Римма напоследок пообещала достать меня, даже если ее закопают. Я лишь посоветовала не сдохнуть на зоне, но вот папа отнесся к ее угрозам очень серьезно. Настолько, что теперь меня всегда сопровождал телохранитель: либо дядя Паша, либо Евгений, либо еще один бывший десантник из папиной охраны.