— И что не так?

— Вы хотите, чтобы мы рисковали жизнью ради вас, вручили безвозмездно боезапас, а вы нам дружеские отношения?

— А сейчас друзья это самое ценное, Любомир. Не знаю, понимаешь ли ты всю ситуацию, но это война. А партнёрство на выгодных условиях, ни вам, ни нам не помешает.

— Я знаю, что такое война. — нахмурился я.

— Мы не можем продолжать жить в страхе. — нахмурился он. — Мертвецы не оставят нас в покое, и чем дольше мы тянем, тем хуже будет. Если вы готовы нам помочь, это шанс для обоих.

— Хорошо, допустим, мы готовы помочь. Но нам нужно больше условий.

Алексей вздохнул, и опрокинул содержимое стакана себе в рот.

— Тихое место хотите? — поморщился он.

— Полный контроль над территориями. — кивнул я. — С нашей стороны будут предоставлены продукты питания, боезапас, охрана.

— Ладно. — проворчал он. — Давай запишем все условия. Чтобы избежать недопонимания.

Меня кольнуло сомнение. Слишком быстро он согласился отдать нам поселение. Наши условия были вполне щедрыми, но отдать нам всё вот так просто. Что-то не так. Нутром чуял.

— Давай-ка, я сейчас до главного схожу, пойдём со мной, мне тебе одно место показать нужно.

Сердце упало в пятки. Он привел меня в крохотную, сельскую церковь. Понял я это по перекошенному, облезлому кресту, что был прибит, к стене.

— Я туда не пойду. — заупрямился я.

— Что значит не пойду? Там настоятель наш. С ним тоже поговорить нужно.

Внутри одноэтажного, белокаменного здания, на одной из множества скамеек, сидел пожилой мужчина в рясе.

— Здравствуй Алексей, а кто это с тобой? Новенький? — заулыбался дедулька, беззубым ртом.

— Да так, по делам. Знакомься Любомир, это отец Павел.

— Любомир, хорошее имя. — настоятель пожал мне руку.

Я только кивнул.

— Он представляет людей из бункера, хотят сотрудничать.

— Сотрудничать это хорошо, сейчас нельзя поодиночке оставаться. — задумчиво проговорил священник.

— Они предлагают еду и защиту, в обмен на поселение.

Настоятель смерил меня тяжёлым взглядом.

Прямо за ним, я уловил какое-то движение. По обе стороны от высокого, четырёхугольного столика с покатым верхом, стояли двое рослых ребят.

— Коли на то воля Божия… — начал отец Павел.

Я глупо хихикнул и прикрыл рукой рот. Я весь надулся и покраснел от натуги, лишь бы не заржать в голос.

Настоятель сначала нахмурился, затем улыбнулся.

— Смейся Любомир, в этом нет греха. Главное помни, всё часть Промысла Его, и мы должны со смирением и любовью принимать испытания.

Я промычал что-то глубокомысленное. Смеяться совсем расхотелось, а внутри начал бушевать гнев.

— Вижу ранен ты сильно, до сих пор кровоточит. — раскусил меня батюшка.

В его понимании, не было для меня утешения. И каждое его произнесенное слово, только подливало масла в огонь.

— Да так, личная неприязнь.

— Не понимаешь ты, Любомир. — пытался донести до меня священник. — Змий тебе на ухо шепчет, от веры прочь отворачивает. Бог никогда не оставляет нас. Это мы забываем о нём. Вера даёт нам надежду.

— Единственная причина вашей веры, это страх. — я плюхнулся на скамью. — Вы все настолько боитесь последствий своих грехов, что живёте по выдуманным заповедям.

— Не хорошо. — просипел священник. — Колька, Витька. — тихо позвал он.

Я обернулся, те двое парней, что стояли у столика, двинулись в нашу стороны.

— Побойтесь бога, ребята. — примирительно поднял руки я.

Били сильно и больно. Я был почти уверен, что эти два амбала, не на кутье с куличами вымахали.

Священник произнёс что-то невнятное, и меня отволокли в церковный подвал. Он был оборудован, кто бы мог подумать, решётками и цепями. Меня кинули в одну такую клетку и ушли.

Я лежал и смотрел на каменный потолок, потому как все стены и пол, были исписаны молитвами и религиозными портретами. Смотреть тошно. В моей камере не было ни кровати, ни даже скамьи. Одно вонючее ведро в углу.

Не знаю, сколько именно времени прошло, но после беспокойного сна, я был невыносимо голоден.

Тусклый свет от свечи, еле-еле освещал мои покои.

Тяжелая дверь пронзительно скрипнула и к моей клетке подошла женщина.

— Здравствуйте. — коротко кивнула она, и просунула мне лоток с миской и стаканом.