Я улыбаюсь, стараясь подобрать слова.

— Конечно, он твой, Машенька. Он твой папа и всегда будет рядом с тобой. Просто, когда вырастешь, ты сама встретишь кого-то особенного, такого, кто тебе будет нравиться так же сильно, как папа мне. И тогда папа будет очень рад, что его доченька счастлива.

Машенька задумывается.

— А если я всё-таки хочу выйти замуж за папу? Может, он согласится! — настаивает она, упрямо глядя на меня. — Ну, я же маленькая ещё, вдруг пока можно?

— Знаешь, ты точно папину настойчивость унаследовала, — с нежностью отвечаю я. — Но папа всегда будет твоим самым любимым, какой бы взрослой ты ни стала. И когда тебе понадобится кто-то, кто сможет помочь или защитить тебя, он всегда рядом. Ты ведь знаешь, как папа любит тебя?

— Знаю, — кивает малышка.

В этот момент неожиданно в тишине кухни раздается звонок домофона. Машенька подскакивает, как маленький котёнок, и, не дожидаясь разрешения, бросается в коридор со ловами:

— Ура! Папа!

— Машенька, стой! — ловлю её за плечо. — Давай-ка лучше ты поиграешь в своей комнате. А я посмотрю, кто там.

Моя доченька хмурится, но спорит. Её любопытство не угасает, но она послушно направляется к себе в комнату, оборачиваясь ко мне и строя грустные глазки. Провожаю её взглядом и дождавшись, пока дочка скроется за дверью, и только потом, немного замедлив шаг, подхожу к домофону.

Экран домофона высвечивает темную женскую фигуру, стоящую у ворот. Нажимаю на кнопку, чтобы услышать голос визитёрши.

— Добрый вечер! — слышится тонкий женский голос.

— Добрый… А вы к кому?

— Я к вашему мужу.

— Мама, кто там? — выглядывает из своей комнаты Маруся.

— Всё хорошо, солнышко. Оставайся у себя, ладно? — отвечаю я и набрасываю на плечи пуховик.

Выхожу из дома и направляюсь к высоким кованным воротам. За которыми вижу незнакомую молодую девушку с чётко выверенной осанкой, она в чёрной норковой шубке и с сумкой через плечо стоит у ворот.

— Андрей дома? — спрашивает она, когда я подхожу ближе. Её голос прозвучит так, будто она уже полноправная хозяйка положения.

На вид её около до двадцати пяти. Крашеная брюнетка. Очень красивая. Видно, что губы сделаны. Смотрит на меня так свысока.

— Зачем вам мой муж? — интересуюсь сквозь закрытые ворота.

— А затем, что он не только ваш, — довольно ухмыляется она. — Может пустите меня в дом, или мы на улице будем разговаривать?

От её наглости мой рот несколько раз беззвучно то открывается, то закрывается.

— Нет, — отвечаю я, оглядываясь на свои окна, в которых горит свет. — В дом я вас не пущу. Здесь говорить будем, — кутаюсь в пуховик поплотнее, но ноги в тапочках начинают изрядно так подмерзать.

— Рассказывать, что у нас Андрюшей любовь, я не буду, — самодовольно заявляет она. — Лучше сами посмотрите и убедитесь, — она протягивает сквозь решётку свой телефон.

Я опускаю глаза на экран и смотрю видео, на котором мой муж спит в чужой постели. Камера переворачивается, и я вижу лицо этой самой девицы.

— Андрюша, — трогает она его за плечо. — Пора вставать. Твой обед уже закончился.

— Пять минут, — сонно бурчит мой муж и отворачивается в другую сторону.

С усилием воли я отрываю взгляд от экрана и с ужасом смотрю в глаза все той же девице.

Не могу в это поверить! Нет. Это же мой Андрей. Как он мог со мной так поступить? Как он с нами мог так поступить?

В какой-то момент мне удается взять себя в руки.

— Ты думаешь, что удивила меня? – спрашиваю я и сама не узнаю свой голос. — Знаешь, сколько у него таких? И каждая думает, что она единственная и неповторимая. И каждая ждет, что он уйдет.

Девица начинает растеряно хлопать глазами.

— Он меня любит, — дергается её голос.

— Он всем это говорит, милая. Что любит, что самая лучшая, что больше он таких никогда не встреча. Беги ты от него пока не поздно! — я сама нахожусь в шоке от своих слов, но они льются их меня настоящим потоком. — Всех вас он просто имеет, а любит он свою семью, — говорю и сама себе не верю.

Не любит. Когда любят – не предают. Когда любят – не изменяют. Когда любят – берегут и ценят.

— Но я… я беременная от него! – вскрикивает она.

— Беременна? — дрожащим голосом переспрашиваю я.

— Да, — резко отвечает она. — У меня, между прочим, уже третий месяц, а вы заставляете меня стоять на морозе! Если с моим ребенком что-то случится – это будет на вашей совести!

Я чувствую, как ноги будто подкашиваются. Стараясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие, хватаюсь за дверной косяк и вглядываюсь в лицо этой девушки, которая уже не пытается казаться уверенной. Сейчас она выглядит просто растерянной, будто и сама не понимает, зачем пришла сюда, зачем все это говорит.