Василиса, до того безвольно висевшая на цепях, вскинулась и с мольбой посмотрела на меня. Молча, но таким взглядом, что никаких слов больше было не надо.

— Что здесь происходит? — спрыгнув на землю, с ходу спросил я.

— Здесь вершится божье правосудие. Я собираюсь предать огню троих, запятнавших себя ересью, — сложив руки перед собой и смотря мне прямо в глаза, совершенно спокойно ответил инквизитор. И сделал шаг навстречу и в сторону, становясь между мною и приговорёнными.

— Запятнавших? Инквизитор, ты собираешься сжигать их только за то, что они были в плену? И ничего, что одна из них — мой человек? А возможно, и не только?

— Вы собираетесь воспрепятствовать божьему правосудию?

— Я требую освободить этих людей. Они невиновны. Они заслужили свободу и снисхождение после всего того, что им довелось пережить.

— Запятнавшие себя тьмою будут сожжены! Что, не согласен, тёмное отродье? — впервые на бесстрастном лице искореняющего ересь проскользнуло что-то человеческое. Кривая предвкушающая ухмылка. А ещё я заметил свечение, которое начало исходить от его ладоней.

— Это твоё последнее слово, инквизитор? Мы ещё можем разойтись миром. Хочешь, можешь отдать мне только девушку. Остальные… — следующие слова мне дались с трудом, но я всё-таки завершил фразу: — Остальных можешь сжечь, если так этого хочешь. Но её… Не смей.

— Свет не заключает сделок с тьмою. Я не отступлю, тёмное отродье. Помешаешь мне?..

Пару секунд я стоял перед ним, с силой сжимая эфес меча и смотря в ненавистную усмехающуюся рожу. Неимоверным усилием заставил себя успокоиться — хотя бы внешне.

— Ладно. Ты в своём праве. Можешь делать, что хочешь.

— Что-о-о?!! — истошный крик Василисы резанул по ушам. Седой слуга как-то быстро подскочил к ней, и профессионально заткнул рот девушке кляпом. Я было дёрнулся… Но опять с немалым трудом заставил себя сдержаться.

— Только просьба. Дай мне сначала убраться подальше отсюда. Не хочу слышать их крики… Птица, полетели!..

Только я вскочил на дракона, как тот взмыл в воздух. Я поймал на себе взгляд Василисы, бессильно бьющейся в путах, и почувствовал себя неуютно — с такой ненавистью смотрела она на меня. Но… Осуждать её я не мог.

«Ты же не собираешься это так оставить, да?» — голос Птицы в голове отвлёк от тяжёлых мыслей, и заставил усмехнуться уже меня.

— Нет, конечно же нет. Просто не хочу, чтобы этот фанатик спалил меня первым же экзорцизмом… Отлетаем на двести метров, ты высаживаешь меня и возвращаешься. Продолжать надо?

«Не надо, я самый догадливый дракон на свете! Понимаю всё с полуслова!»

— Вот и прекрасно. Можешь даже не садиться… Выпрыгну на ходу.

О своём решении я пожалел — посадка оказалась не самой удачной. Но, вернувшись взглядом к поляне, понял — всё сделал правильно. Инквизитор и не подумал прислушаться к моей просьбе, его человек с факелами уже ходил вокруг наваленного кучами хвороста. На руку играло только то, что дрова были больше сырыми и всё никак не хотели заниматься…

— Птица! Сначала — спасаешь Василису! Просто сломай это несчастное дерево, и дай ей выбраться! — я крикнул уже в спину дракону. И — обратив всё внимание на карту, стал наблюдать за тем, как разворачиваются события.

Второе появление Птицы на поляне не произвело такого фурора, как было в первый раз. Судя по всему, его ждали. Даже трусливые наёмники, вернувшиеся из кустов, где переждали опасность в прошлый раз, на сей раз остались в строю. Видимо, инквизитор применил все доступные методы убеждения.

Но это всё была мелочёвка, не заслуживающая внимания. Птица атаковал нашего главного врага. Спикировав, он выдохнул в инквизитора струю пламени, тот в ответ метнул свой молот, который уже в полёте начал излучать свет. И если огонь, кажется, не причинил никакого вреда нашему врагу — он просто стёк по его фигуре вниз и опал на землю быстро гаснущими каплями — то проклятый молот снял у Птицы сразу пять тысяч единиц здоровья.

Крик боли дракона донёсся до меня, несмотря на расстояние. И я понял, что не могу так вот просто стоять и смотреть на происходящее со стороны. Прямо сквозь лес я побежал вперёд, и только расстояние сократилось настолько, что появилась возможность колдовать — наложил на проклятого инквизитора паралич. От этого защититься он уже не смог.

Тем временем Лунная Птица, повинуясь моим указаниям, пролетел над головами проклятого фанатика и его людей. На всём ходу врезавшись в только начавший разгораться костёр под ногами Василисы, он раскидал его несколькими взмахами лап. После этого просто перекусил цепь, которая с обиженным звоном опала, освобождая девушку.

Выполнив мою главную просьбу, дракон медленно развернулся и неспеша, с чувством, с толком, покончил со всеми остальными. Наёмникам хватило пары струй пламени и нескольких ударов, раскидавших таких хрупких на фоне чешуйчатой громадины людишек в стороны. Инквизитора, Паралич с которого так и не спал, Птица терзал до тех пор, пока тело его перестало светиться и не спала какая-то божественная защита, совершенно безбожно резавшая входящий урон. Последним из тех, кто погиб, стал старый слуга. С молотом в руках он кинулся в самоубийственную атаку на деловито рвущего тело своего господина дракона. Его даже было немного жаль, когда мощный удар драконьей лапы отправил сухонькую фигурку с растрёпанными седыми волосами в полёт. Последним усилием перед тем, как отправиться — как хотелось верить, на перерождение — он приподнялся и посмотрел на приближающуюся к нему Василису. Которая подобрала чей-то меч, и подойдя к старику ловким ударом просто снесла ему голову. После чего подошла к Птице, и, пока тот обалдело смотрел на то, как она проходит там, где вот-вот должны были оказаться его когти — дракон успел остановиться лишь в самый последний момент — таким же ловким ударом отхватила голову ещё и инквизитору. И только после этого, наконец, сорвала с лица грязную тряпку и выплюнула изо рта кляп…