Ксанка промычала с набитым ртом:

– И как сегодня, многих утопили?

– Здесь речка мелкая, - напомнил я.

– Я в переносном смысле, - ответила она, торопливо сглотнула и ухватила новый кусок, - вы же все друг друга топите!

– Верно, - согласился я. – Хорошо, правда?.. Так потомство дадут самые сильные! В интересах эволюции.

После ужина женщины остались на кухне мыть посуду, а я вернулся в свою комнатку и с наслаждением рухнул на разобранную постель.

Хорошо вот так раскинуть конечности и прислушиваться, как сладостная усталость заползает в самые дальние уголки тела, чтобы все там подготовить ко второй половине ночи, когда в топливные баки организма начнут заливать энергию с таким расчетом, чтобы хватило на весь день.

Дверь приоткрылась, Ксанка скользнула тихая, как тень, только на лбу успел заметить две сердитые морщинки, которых за столом еще не было, да и сопит еще чуточку сердито.

– Мама дала чертей? – спросил я с сочувствием.

Она отмахнулась на пути к кровати.

– Все еще не понимает...

Я подвинулся, но она эффектно сбросила одежду, явно перед зеркалом упражнялась, швырнула на спинку единственного стула и в духе воинствующего феминизма сразу уселась сверху, глядя на меня победно и с веселым вызовом.

– Может, - сказал я осторожно, - не нужно ее вот так травмировать?

Она сказала чуточку сердито:

– Лучше я, чем другие!.. Не понимает, мир изменился!.. Теперь и у нас, как на Западе. Я каждый день это твердю. Не понимает.

– Понимает, - сказал я. – Просто принимать... не хочет.

– Жизнь заставит, - отрезала она. – Так лучше это сделаю я, чем другие. Люди безжалостные, а я ее люблю, она замечательная, и вся такая правильная, будто плакат о победе коммунизма.

Я сочувствующе кивнул, она чуть подвигала крепким спортивным задом, проверяя сою реакцию, но когда я говорю о чем-то еще, кровь идет в мозг, минуя гениталии, Ксанка сказала сочувствующе:

– Ты правда настолько устал или там на корпоративе вдул какой-то модели?

Я кисло усмехнулся.

– Какие корпоративы, лапочка? Пашу как стопятьсот негров на галере. Мне от родителей ни рубля не осталось, сам заработал.

– И продолжаешь зарабатывать, - спросила она с пониманием, - или стараешься удержать нахапанное от акул покрупнее?

– От мурен и барракуд,- уточнил я. – Нас, акул, пока что мало, друг друга еще не задеваем.

– Ух ты...

– А вот барракуды и мурены мечтают стать акулами.

Она снова подвигала задом, никакой реакции не уловила, соскользнула и легла рядом, только пальцы сразу запустила в нужное место и принялась работать там медленно и нежно.

– Отобьешься, - сказала она с интуитивным знанием примитивной мужской души. – ты сильный и нацеленный... Просто на богатство или что-то еще?.. В политики пойдешь?

– Помолчи, - попросил я. – Я не грузчик, у меня если мозг работает, то берет себе все. Всю глюкозу, в смысле.

Она послушно умолкла, а мой мозг еще с минуту выжидал, не нужно ли ему выстраивать какие-то фразы и доводы, но тело получило приказ расслабиться, и он с облегчением направил излишки крови туда, где она организму требуется весьма настоятельно.

Ксанка хихикнула, но, думаю, намотала себе на верхнюю губу, что среди мужчин попадаются и умные. С ними нужно иначе, никаких умностей и лучше всего без разговоров вообще, только сопение и деликатное щупанье.

Глава 9

С этой второй ночи она приходила в свою бывшую комнату уже не как робкий зайчик, бросала на меня быстрый взгляд, женщины понимают нас моментально, и, получив разрешение остаться, стремительно раздевалась и либо залезала под одеяло, либо усаживалась сверху, давая возможность полюбоваться ее молодым телом, отдизайнеренным шейпингом и специальными упражнениями.

В области интима все делает с азартом и вдохновением, пока что нарушение запретов самой нравится, как и сладкое безобразие, а потом видно будет, жизнь вносит самые неожиданные перемены. Может стать верной женой, а может и вольной чайдльфришницей, будет секс искать только на одну ночь и без обязательств.

Сейчас же и удовольствие получает, и нарабатывает опыт, исследуя мужские прихоти и свое тело.

Гандзя Панасовна только вздохнула, когда она перебралась в мою комнату полностью, но смолчала. По крайней мере, при мне. Что говорила дочери наедине, даже предполагать не берусь, а то, что одноклассницы ее дочери давно вяжутся как с одноклассниками, так и с преподавателями, тренерами и просто знакомыми, для матери не довод.

Они это они, а ее дочь должна быть лучше, потому инстинктивно сопротивляется ужасающей истине, что мир перевернулся, и теперь лучшей считается та школьница, что лучше других умеет совокупляться, а девственница в старших классах уже урод какой-то.

Я помалкивал, мир в самом деле за последние годы вообще перевернулся, и чтобы не рухнуться, нужно принимать таким, какой есть.

Сочувствую молча, я то знаю, дальше со свободой секса будет еще круче, так что все верно, пусть Ксана подготавливает маму сама, меньше будет травм при столкновении с внешним миром.