Деваться некуда, пришлось лететь в эту камнерубку и продираться короткими перелётами в почти нулевой видимости — с ближайшего крупного осколка на другой. На первом прыжке всю команду истрепало потоком камней. Разорванная одежда, синяки и порезы; пришлось нам с Уиллом придумать выход: мы создали и держали вокруг группы двухслойное отталкивающее энергетическое поле. Его требовалось регулярно обновлять, когда наждачный поток стирал внешний слой и принимался за внутренний. Так мы и двигались, надувая новые и новые силовые пузыри.

В реке камней не было почти ничего живого — только длинные ленточные скрутни, напоминавшие стальные жала. Они вбуравливались в залежи ценных пород и добывали себе пропитание, а на людей существам было плевать. Увидев геологическое разнообразие обломков, я вспомнил о квесте на статик-мерцы — но сколько ни сканировал, никаких источников магии вокруг не нашёл. Наверняка тут встречались редкие материалы, но задерживать важную миссию, чтобы покопаться в камнях, было сомнительной затеей.

К тому же, поддержка защиты требовала полной концентрации. Поле ощущалось как продолжение тела и осколки будто шуршали по коже, всё время казалось, что меня царапают и дерут. От этого быстро разболелась голова. Короче, пересечение четвёртого пояса оказалось одной из самых утомительных и трудозатратных процедур, и когда пару часов спустя лавина закончилась, все вздохнули с облегчением!

И можете себе представить, после всех этих событий мы почти не устали. Я научил команду подпитываться от искр и быстро восстанавливать силы, так что четверо живых держались бодрячком.

Пятый пояс оказался просторным и пустым, расстояния между осколками протянулись на десятки километров, зато острова стали гораздо крупнее. Почти все их покрыл густой ковёр джунглей, в которых кишела первобытная жизнь: активная, агрессивная и голодная. Опускаться на них казалось рискованным. К счастью, к этому моменту мы отлично освоили полёт и могли вообще не приземляться, а лететь прямо к центру планеты, изредка пополняя запасы воды.

На одном из таких привалов я сделал удачный скан местности и таки нашёл мерцы. Не статики, нужные мастеру Онгару, а просто россыпи бросовых и обычных кристаллов (серых и зелёных по рангу), кажется, турмалина. Пока команда пополняла запасы воды в роднике, я наковырял из разлома десяток самых энергоёмких камушков — с помощью молота недр и своей способности к вибро-рыхлению породы. Шисс тоже был не промах: его ловкие коготки крошили камень, их крепость и острота оказались усилены алхимическими составами. Вжух-вжух, вынимай готовенького.

— Запас хвост не тянет, — со знанием дела сказал добытчик, подразумевая, что мерцы не станут лишней ношей, а пригодятся для усиления заклинаний. Ну, когда вернётся магия.

А я мог использовать мерцы хоть сейчас — на заклинания, что моделировал Чистотой. Только на одно действие позволялось использовать лишь один расходник, а мерцы зелёного ранга давали всего лишь +2 к броску. Не угадаешь, когда это поможет, а когда станет пустой тратой невеликого, но всё ж таки ресурса. Ладно, настанет сложная ситуация, тогда и посмотрим.

Лететь было гораздо удобнее, чем прыгать с острова на остров.

Хотя шея ныла от необходимости осматриваться вокруг, задрав голову. Матушка-природа не приспособила гуманоидное тело для ориентации в воздухе — и даже лентяйкой её не назовёшь, ведь логично, что рождённый ползать летать не сможет. Ну, положим, летать мы ухитрились. А вот угол обзора фронтальных человеческих глаз закономерно уступал широте бокового птичьего зрения. Хотя через пару часов полёта мы приучились не озираться, а плавно переворачиваться в полёте туда-сюда, таким образом осматриваясь вокруг.

Понемногу становилось светлее: люминесцентная плесень облепила дно почти каждого острова, создавая рассеянный «неоновый» свет. К тому же, между осколками плавали колонии тесно свитых корней, а в них росли гигантские ягоды или цветы шарообразной формы. Целые гроздья шаров светились призрачным белым сквозь сучковатые узоры ветвей — такое потустороннее зрелище. Уилл наконец выключил свою «лампочку».

Следующим открытием стало увеличение силы искр: чем ближе к Гормингару, тем круче становилась каждая. И это проявлялось в том, что реальность, поначалу исполнявшая наши приказы нехотя и со скрипом, теперь подчинялась быстро и охотно. В разумных, конечно, пределах… или нет?

— Сейчас бы кока-колы! — воскликнул Уилл. Он завис в воздухе, я кожей почувствовал, как пространство в руках мага искривляется, там что-то затрепетало — и спазм воздуха породил ярко-красную банку. «Пш-ш-ш», канадец хлебнул и рассмеялся.

— Идеальная, как в Макдоналдсе! Тоже попробуй, капитан.

Кажется, Уилл тестирует разницу в нашей с ним силе: две искры против трёх. Что ж, это и мне не помешает узнать. Но воплощение банки холодного кваса сорвалось: банка знакомого бренда материализовалась прямо из моих воспоминаний, но внутри была клейкая масса, непригодная к питью. Что и требовалось доказать: материализация — это вам не фунт изюму, а две искры заметно слабее трёх.