Николай Семенович работал в основном первым замом. То есть он еще был и министром внешней торговли, но одновременно он был и Первым Заместителем Председателя Совета министров (то есть Булганина), и Первым заместителем Председателя Верховного Совета (то есть Ворошилова), так что когда ему позвонила Светлана Владимировна, он — как всегда при общении с ней — сначала уточнил:

— Гражданка, вы сейчас к кому обращаетесь? Если что, то министр внешней торговли сейчас вышел и еще неделю будет недоступен: нет у меня свободной валюты.

— Мне нужен Верховный Совет, вопросик возник специфический. Срочный и очень важный, когда к вам подъехать можно? Только у меня график…

— Я в курсе твоего графика, так что если ты не против, я сам к тебе вечером заеду, а заодно и поужинаю вкусно. И пару вопросов задам… в восемь вечера устроит?

Дед, как и «в прошлой жизни», к городским проблемам подошел очень серьезно. Во-первых, очень подробно в своей записке их перечислил, а во-вторых, сразу наметил пути их решения. Не лучшие — но это, скорее, объяснялось тем, что он был совершенно не в курсе «новых возможностей» Комитета по части маневрирования финансами, так что мои мысли по поводу будущего Приозерного лишь окрепли. И я, не дожидаясь ответа от товарища Патоличева, сразу принялась их «воплощать в жизнь». А на то, что и Николай Семенович их одобрит, я не сомневалась: «новенькие» (а на самом деле уже «морально устаревшие») небольшие вычислительные машины, предложенные зарубежцам по вообще смешной цене в двадцать две тысячи долларов, собрали только предварительных заказов на без малого десяток тысяч штук. Причем эти машинки дали возможность и дружественным немцам из ГДР прилично заработать: каждый из этих компов комплектовался электрической печатной машинкой «Зоемтрон», за которую сумрачный тевтонский гений отгребал в свою пользу почти полторы тысячи долларов. И, что немцам особенно понравилось, эти машинки проклятые капиталисты и напрямую у них стали массово закупать: к компу можно было их до четырех штук одновременно подключать — а печатать нужно было очень много. Потому что машинки в зарубеж пошли не как «приборы для научных расчетов», а как «учетно-бухгалтерские автоматы». Кстати, и довольно много программ для этих машинок немцы же буржуям и поставляли, как «стандартные», так и на заказ разрабатываемые. А вот у самих буржуев с разработкой программ было пока крайне паршиво: однокристальная архитектура этих «монстров», реализующих лишь абсолютную адресацию, позволяла программы составлять только самые примитивные — а что-то более серьезное можно было собрать только на «больших» машинах с использованием кросс-компиляторов, но их капиталисты для бухгалтерий пока особо не закупали.

Но бухгалтерские компы не одним буржуям продавались, их и в СССР начали более чем активно использовать — правда, в СССР документы все же не на пишмашках в основном печатали, а на строчных принтерах. Думаю, что и буржуи от таких бы не отказались, но принтеров этих пока и для внутреннего рынка не хватало, так что капиталисты просто ждали (причем ждали, пока в ГДР их не начнут серийно выпускать на той же фабрике «Зоемтрон»). А выпуск принтеров для буржуев был поручен немцам потому, что в конструкции предусматривалось использование лишь девяноста шести символов и в «отечественных» машинах ставилась кириллица (со строчными и прописными буквами), а вот немцам и самим кириллица была не особо нужна.

Так что советская вычислительная техника (которую, по мнению руководства страны, я и придумала) приносила и огромные доходы в валюте, и «международное сотрудничество» с теми же немцами сильно стимулировала — и поэтому Николай Семенович мне в мелких просьбах уже не отказывал совсем. Даже в такой мелкой, как передача в Комитет уже двух десятков ремоторизованных Ил-14ТД, очень сильно помогавших производству полупроводников: например, полеты по маршруту «Фрязино–Ряжск» стали не просто ежедневными, а выполнялись по два-три раза в день. Точнее, конечно, «Щелково-Ряжск» (строить отдельный аэродром в десятке километров от двух существующих мне просто запретили). Так же из Щелково выполнялись регулярные рейсы в Брянск и в Приозерск, из Брянска и Ряжска самолеты летали в Кузнецк (который в Пензенской области): там производились ферриты для радиоприемников, конденсаторы для любой радиотехники и (чтобы два раза не вставать) клавиатуры для компов. Так что самолеты (причем не под вывеской «Аэрофлота», а с эмблемой отдельной компании «Местные авиалинии») летали не зря — но теперь у меня возникла идея поинтереснее. И кое-кто мог мне в ее осуществлении сильно помочь:

— Василий Степанович, судя по тому, что приозерские коммунисты вас выбрали, вы с работой секретаря парторганизации вполне справляетесь.

— Ну, по крайней мере, мне на меня жалоб не поступало.

— Я так и думала. А еще я думаю, что вы и с районом справитесь: я вашу записку почитала, в целом мне понравилось. Правда, вы там изрядную часть в виде благих пожеланий представили…

— Так денег-то нет, чтобы такое провести.

— То есть вы представляете, во что может обойтись то, что вы задумали?

— Я-то представляю, но…

— Поэтому я предлагаю следующее: вы будете назначены и первым секретарем райкома, и председателем райсовета.

— Но ведь не положено…

— Не положено там, куда не клали. А мы как раз положим, так что если вы согласны… а деньги я выделю. В Комитете сейчас финансовую политику Совмин упростил, теперь можно часть накладных расходов даже на жилищное строительство направлять. Но для того, чтобы в районе это проделать, мы район из подчинения области просто выведем.

— Это как?

— Есть у нас в СССР уже несколько таких районов центрального подчинения, будет одним больше… или не одним: Василий Семенович, вы знаете, где можно Игната Дмитриевича найти?

— Если он срочно понадобится…

— Думаю, что не очень срочно, где-то через пару недель.

— Попробую списаться с ним, уточню.

— Вот и отлично. Значит так, как в Приозерный вернетесь, гоните этого председателя пинками прочь, Юре скажите, чтобы он начинал строить еще одну линию жилых домов и, думаю, небольшую швейную фабрику: нечего теткам без работы сидеть, пусть модную одежду шьют. Я машины швейные вам отправлю, как фабрика готова будет, а об остальном… о, похоже еще один гость прибыл, сейчас вообще все вопросы решим.

Когда Николай Семенович вошел в гостиную, он как-то интересно взглянул на деда:

— Василий…

— Степанович.

— Да-да, Василий Степанович, рад встрече. А вы тут…

— Я парторг в Приозерном.

— Ну да, помню, а к Светлане Владимировне…

— По делу, — прервала я Патоличева, — очень важному. Облсовет там в связи с созданием нового района нам стал сильно мешать нормально работать, поэтому я предлагаю немедленно район из подчинения области вывести.

— Это как?