Я осознала все разрушения, которые Вейнфолд совершил через меня. Город, объятый пламенем, простирался насколько хватало глаз. Я не думала, что носила корону так уж долго. Я была потрясена, в этом не было сомнений, но было и кое-что еще. Я почувствовала, как во мне просыпается голод. Я хотела обладать такой силой, но я бы не стала превращать себя в рабыню Джинна, чтобы ее получить.

Ро'шан все еще висел в небе, далекий и возвышающийся над горизонтом, не тронутый пламенем Вейнфолда. Облегчение, охватившее меня при этом, вызвало слезы на глазах. Моя дочь была в безопасности. Кенто была в безопасности. Смех сорвался с моих губ, и слезы, которые я пролила, свободно потекли по моим щекам.

В пузыре застывшего времени у горящих останков Башни хвастунов появился новый обитатель. Старик со щитом застыл на месте, заваливаясь назад, как будто падая, выставив щит перед собой, с безумным выражением лица. Мужчину окружали языки пламени, некоторые из них уже лизали его, другие только начинали захватывать его одежду. В отражении его щита я увидела огромный огненный смерч, сражающийся с чернильно-аморфной массой усиков и теней.

Как ты думаешь, откуда у меня взялась идея? Голос Сссеракиса звучал подавленно. Ужас потратил слишком много своей силы на битву с Джинном, и я была уверен, что пройдет много времени, прежде чем он наберется достаточно сил, чтобы снова мне помочь. Долгое время и много страха.

Тогда-то я и заметила, что боль прошла. Странно, что до меня это так долго не доходило. Я посмотрела на свои руки, ожидая увидеть, что они почернели и кровоточат, что от них нет никакого толку. Но это было не так. Кожа на ладонях была новой, свежей и шершавой на ощупь, не поврежденной воздействием внешних факторов — все раны зажили. Я протянула руку и дотронулась до задней части шеи, поморщившись от ощущения такого грубого прикосновения, но ожоги исчезли. Боль прошла. Я быстро дотронулась до щеки и обнаружила, что рана, которую нанес мне Приг, уродливый рваный шрам от плохо обработанного удара плетью, все еще на месте. Честно говоря, я не уверена, была ли я рада этому или нет. Какая-то часть меня была бы рада, если бы с моей плоти стерли последние следы пыток, которым подвергал меня Приг, но другая часть меня хотела, чтобы у меня остался шрам. Хотела напоминание о кузнице, которая выковала меня такой, какая я есть.

Я отвернулась от застывшей сцены — хрономант, оказавшийся на самом краю гибели, неспособный спастись от падающих камней, неспособный сбежать из собственной вечной тюрьмы. По крайней мере, теперь у него была компания. Седовласый терреланский солдат не был охвачен паникой — наоборот, на его лице читалось решительное принятие, как будто он с самого начала знал, что все закончится именно так. Пожалуй, самым подходящим был щит, который держал старик. Щит, созданный для того, чтобы показать людям проблески возможного будущего, которые теперь остались в прошлом. Молодая женщина, окутанная тенью, сражается с огненным богом; это последнее, что щит мог бы показать кому бы то ни было. Я почувствовала прилив гордости.

Рядом стояла девочка, окруженная мерцанием, похожим на жаркую дымку. Ей было не больше шести лет, она была хорошенькой и безупречно-чистой, несмотря на все эти руины и пожар. Девочка-землянин, с темной кожей и горящими глазами, слишком взрослыми для такой малышки. Я приняла ее за привидение, возможно, одно из тех, что появились, когда Пикарр был уничтожен, и у которого хватило воли сохранить свою прежнюю форму, но, на самом деле, мой измученный разум сыграл со мной злую шутку. И я действительно была измучена. Тело и разум были слишком утомлены, чтобы ходить. И еще я чувствовала дрожь. Я был на грани отторжения, и мне нужно было убрать Источники из живота, прежде чем я устрою второй дугошторм, в центре которого окажется мой труп.

— Ты это снова ты? — В тот момент, когда девочка заговорила, я узнала ее голос.

— Коби? — Моя решимость держаться прямо покинула меня вместе с последними силами, и ноги подкосились, заставив меня грохнуться на колени. Неудивительно, что сейчас у меня болят колени, учитывая то наказание, которому я подвергала их в юности. Хотя, по правде говоря, дело не только в моих коленях. Чего бы я только не отдала, чтобы хотя бы ощутить вкус бессмертия, хотя, полагаю, Тамура сказал бы, что это проклятие — навечно оставаться в теле старика.

Позади девочки сдвинулся участок горящего щебня, каменная плита отодвинулась в сторону, вызвав каскад булыжников. Гигантский спутник Прены, пошатываясь, поднялся на ноги из-за этого участка щебня. Он был в плохом состоянии, его лицо с левой стороны горело, а на груди виднелась масса язв в тех местах, где нагрудная пластина нагрелась и въелась в кожу. У него почти не было волос, как на голове, так и на лице, левый глаз заплыл и из него текла кровь. Но он все равно тащил с собой молот. Теперь я знаю это оружие так, как не знала тогда. Молот называется Сокрушитель и является одним из десяти видов оружия, которые упали при столкновении наших лун. Говорят, что одним взмахом этого молота можно сломать все, что угодно. Одноглазого взгляда, который мужчина бросил в мою сторону, было достаточно, чтобы убедить меня, что он хочет испытать на мне силу этого оружия. И я точно знала, что ни у меня, ни у Сссеракиса не хватит сил его остановить. Мы оба были измотаны.

Мужчина издал кровавый вопль и бросился бежать, волоча молот за собой. Его взгляд был прикован ко мне и наполнен такой ненавистью, что мог бы затопить Яму яростью. Приблизившись, он поднял молот и замахнулся им так, что я была уверена: он собирается размозжить мне череп. Двадцать шагов, потом десять, и я могла только смотреть, как приближается моя смерть… Честно говоря, я не знаю, как много раз я чуть не умерла в тот день. Слишком много. Это важный урок: никогда не переступай своих пределов. Знай, как далеко ты можешь зайти, насколько ты силен и какое наказание тебе может угрожать. Кроме того, не входи в города, разрушенные магическими битвами, без надлежащих мер предосторожности. Возможно, мне также следует добавить, что никогда не пытайся перенаправить дугошторм или сразиться с Джиннами. В тот день я должна была выучить много уроков.