Тогда я была бы рада, если бы для меня день на этом закончился. Имико предложила зайти в таверну и выпить чего-нибудь покрепче, чтобы отпраздновать закат и хорошо выполненную работу. Должна признаться, идея была привлекательной. Если бы передо мной стояла рюмка-другая, я бы даже с радостью согласилась составить компанию Коби, хотя она никогда не опускалась до того, чтобы выпивать с землянами. Но Сильва покачала головой, отвергая эту идею, и через несколько мгновений мы уже были на пути во дворец, на аудиенцию к самой Ранд. Я была не в том состоянии, чтобы идти на такую встречу, но есть такие приглашения на аудиенцию, которые просто невозможно игнорировать.

Из-за усталости путешествие по городу было в лучшем случае утомительным. Хардт нес ящик с короной, держа ее на расстоянии вытянутой руки, как будто содержимое в любой момент могло прожечь дерево насквозь. Коби с угрожающим видом шла впереди, одетая в кожу самца пахта. Она привлекла немало взглядов прохожих, и, я думаю, это и было целью. Хотя, возможно, я привлекала еще больше внимания, хотя прохожие быстро отводили глаза, когда я встречалась с ними взглядом. Мой взгляд всегда был довольно пронзительным, но сейчас за ним скрывалась вспышка шторма. Я пыталась не обращать на это внимания, но теперь дугошторм стал частью меня. Я каким-то образом впитала в себя часть его ярости, и его молнии сверкали у меня в глазах.

Остальные следовали за Коби. Ну, кроме Имико. Я не могу сказать тебе, когда маленькая воровка покинула нас, но в какой-то момент я заметила, что она исчезла. Так бывало всегда. Я почувствовала, как в меня вливаются новые силы, когда мы проходили через самую оживленную часть города. Ро'шан никогда не спал, и многие бы сказали, что сумерки были самым оживленным временем, особенно из-за притока товаров из мира внизу. Население было гудящим деятельным ульем, и я уже давно обнаружила, что любой живой город порождает много страха. Большинство людей этого не замечают, но меня это опьяняло. Общие миазмы беспричинного страха поднимались в воздух, и Сссеракис впитывал их, становясь сильнее с каждой минутой. Я не осознавала, насколько слабым был ужас, пока он снова не начал во мне раздуваться. Пока силы, которые он ссужал мне, не придали мне уверенности в каждом шаге. К тому времени, как мы добрались до дворца, я почувствовала себя почти новым человеком, паутина рассеялась, а мой разум снова стал острым. Это не избавило меня от усталости, но, подобно выбросу адреналина, помогло мне ее преодолевать. И я чувствовала, что мне нужно быть настороженной и внимательной при встрече с Ранд.

Я попыталась отослать остальных, когда мы добрались до подножия дворца, прежде чем отважиться подняться по аркам, но ни Хардт, ни Тамура не захотели этого делать. Хардт улыбнулся мне — он часто так делал с тех пор, как я чудом осталась жива, — и сказал, что, вероятно, это его единственный шанс увидеть Ранд, и он не собирается его упускать. Тамура хлопнул себя по лицу обеими руками и указал длинным пальцем на гнездо наверху, где сходились арки и над городом нависал дворец.

— Дольше, чем жизнь, короче, чем жизнь. Пария возвращается на вершину. — Я понятия не имела, что имел в виду сумасшедший старик, но, похоже, он определенно не собирался уходить. Мы втиснулись в арку и поднялись навстречу моей второй встрече с Ранд.

Не думаю, что я когда-либо видела Хардта таким взволнованным, каким он был в тот день. У него кружилась голова, как у ребенка, впервые увидевшего большой мир. Казалось, он не мог перестать улыбаться и переминался с ноги на ногу, как будто каждая из них так сильно чесалась, что он не мог оставаться на месте. По сравнению с ним Тамура казался просто ледяным, и старик по-настоящему переставал двигаться только тогда, когда с кем-то дрался. Я виню Хардта за нервозные предчувствия, которые испытывала, его беспокойство выплеснулось наружу, и я почувствовала, как напряжение спадает с моих плеч. Коби наблюдала за нами обоими с гримасой отвращения на ее лице пахта. Отвращение — единственное выражение, которое я никогда не путаю у пахтов, возможно, потому что у них это так хорошо получается: слегка скривленные губы, обнажающие всего несколько зубов.

Нас ждала Мезула, так звали Ранд. Она свернулась кольцами перед своим троном, и, казалось, о чем-то увлеченно беседовала с Голом, который стоял рядом с ней, неподвижный как камень. Сильва часто утверждала, что Гол был гораздо мягче сердцем, чем казалось из-за его суровой внешности. Я не могу отделаться от ощущения, что она солгала на этот счет. В Голе не было ничего мягкого, даже его глаза были двумя твердыми осколками ледяной стали и блестели не хуже моих.

— Ты вернулась. — Возможно, мне показалось, но в голосе Ранд послышалась нотка удивления. Нет, не показалось. Она не ожидала, что я выживу в руинах Пикарра. К счастью для меня, я всю жизнь не оправдывала ожиданий, к большому разочарованию тех, кто их на меня возлагал. Ранд взмахнула руками, и глаза, вделанные в ее ладони, немигающим взглядом окинули нас всех.

Коби не замедлила шага и не оглянулась на нас, а подошла к своей матери и рухнула на трон позади нее, закинув одну длинную ногу на подлокотник гигантского кресла. Я не могу сказать, когда это произошло, но она казалась выше и шире в плечах, достаточно крупной, чтобы не казаться крошечной, когда уютно устроилась там. Сильва осталась рядом со мной, и я почувствовала, как она нежно сжала мою руку, всего на мгновение, а затем прикосновение исчезло. Я получила много мужества и утешения из этого короткого контакта, зная, что она была рядом, чтобы поддержать меня. Тамура тоже стоял рядом со мной с кривой улыбкой на лице, которую я тогда не поняла. Хардт, однако, застыл на месте в нескольких шагах позади нас с открытым ртом и забытым ящиком в руках. Я повернулась и подошла к нему; он, казалось, даже не заметил, как я взяла ящик у него из рук. Но он, конечно, заметил, когда я сильно пнула его по голени, и быстро пришел в себя. Я не могу его винить, честное слово. Он стоял лицом к лицу с существом, которое наш народ считал богом. Я могла бы стоять с открытым ртом рядом с ним, но я уже встречалась с ней однажды и нашла ее скорее чудовищной, чем богоподобной. Когда я снова повернулась и пошла к Мезуле с ящиком, я заметила, что Сильва и Тамура отодвигаются от меня.

Не так-то легко подойти к чудовищу. Все мои чувства восстали против этой идеи, и я почувствовала, как Сссеракис содрогнулся внутри. Если бы ужас был псом, я бы сказала, что от такой близости у него шерсть встала дыбом. Мне показалось, что воздух вокруг Ранд сгустился, горло сдавило так, что стало трудно дышать. Мои ноги дрожали при каждом шаге, и я изо всех сил старалась смотреть на нее, чувствуя какую-то странную потребность глядеть на пол. Я боролась с этим желанием и не отрывала взгляда от ее лица, хотя на нем не было глаз. Сделав несколько шагов, я присела на корточки, поставила ящик на землю и откинула крышку, показав горящую внутри корону Вейнфолда.